Неточные совпадения
По ассоциации я вспомнил вал Чакири Мудун, который
начинается где-то около Даубихе в Уссурийском крае и
на многие десятки километров тянется сквозь тайгу с востока
на запад. Вот он поднимается
на гору, дальше контуры его становятся расплывчатыми, неясными, и, наконец, он совсем теряется в туманной мгле…
Новый 1846 год. К нам начинают ссылать поляков. О записке моей еще сведений нет. Сильно интересуюсь политичною заворожкой, что
начинается на Западе, и пренумеровал для сего себе политическую газету.
Новый 1846 год. К нам начинают ссылать поляков. О записке моей еще сведений нет. Сильно интересуюсь политическою заворожкою, что
начинается на Западе, и пренумеровал для сего себе газету. Чтение истории кончено.
Неточные совпадения
На запад пятиглавый Бешту синеет, как «последняя туча рассеянной бури»;
на север подымается Машук, как мохнатая персидская шапка, и закрывает всю эту часть небосклона;
на восток смотреть веселее: внизу передо мною пестреет чистенький, новенький городок, шумят целебные ключи, шумит разноязычная толпа, — а там, дальше, амфитеатром громоздятся горы все синее и туманнее, а
на краю горизонта тянется серебряная цепь снеговых вершин,
начинаясь Казбеком и оканчиваясь двуглавым Эльбрусом…
Горный хребет, о котором здесь идет речь,
начинается около Имана и идет к югу параллельно реке Уссури в направлении от северо-северо-востока к юго-юго-западу так, что
на запад от него будет река Сунгача и озеро Ханка, а
на восток — река Даубихе.
Одна из статей (в 44 № «Атенея»)
начиналась уже так: «Существование общинного владения как факта у нас, в России, и как теории, волнующей Умы
на Западе, ставит его
на очередь вопросов, почти всемирно-любопытных».
Едва только кончилась беспримерная в летописях мира борьба, в которой русская доблесть и верность стояла против соединенных усилий могущественных держав
Запада, вспомоществуемых наукою, искусством, богатством средств, опытностию
на морях и всею их военного и гражданскою организацией, — едва кончилась эта внешняя борьба под русскою Троею — Севастополем, как
началась новая борьба — внутренняя — с пороками и злоупотреблениями, скрывавшимися доселе под покровом тайны в стенах канцелярий и во мраке судейских архивов.
Византия только сообщила России педантизм и мертвенную формалистику, которую она усвоила себе гораздо ранее, нежели
началось господство схоластики
на Западе.