По следам видно было также, что тигр долго бился, чтобы достать наконечник: он
ложился на бок, круто сгибал свое тело, упираясь лапами во всякую неровность льда.
Он велел вынести вон несколько дрянных картин, которые навязал ему какой-то покровитель бедных артистов; сам поправил штору, которая давно не поднималась, позвал Анисью и велел протереть окна, смахнул паутину, а потом
лег на бок и продумал с час — об Ольге.
Мы с любопытством смотрели на все: я искал глазами Китая, и шкипер искал кого-то с нами вместе. «Берег очень близко, не пора ли поворачивать?» — с живостью кто-то сказал из наших. Шкипер схватился за руль, крикнул — мы быстро нагнулись, паруса перенесли на другую сторону, но шкуна не поворачивала; ветер ударил сильно — она все стоит: мы были на мели. «Отдай шкоты!» — закричали офицеры нашим матросам. Отдали, и шкуна, располагавшая
лечь на бок, выпрямилась, но с мели уже не сходила.
Имя дано ей по ее свойствам: она любит плавать на поверхности воды и часто
ложится на бок, блестя на солнце несколько синеватою серебряною белизною, точно как будто всплыла уснувшая рыбка.
Неточные совпадения
Не торопясь отступала плотная масса рабочих, люди пятились, шли как-то
боком, грозили солдатам кулаками, в руках некоторых все еще трепетали белые платки; тело толпы распадалось, отдельные фигуры, отскакивая с
боков ее, бежали прочь, падали
на землю и корчились, ползли, а многие
ложились на снег в позах безнадежно неподвижных.
В горькие минуты он страдает от забот, перевертывается с
боку на бок,
ляжет лицом вниз, иногда даже совсем потеряется; тогда он встанет с постели
на колени и начнет молиться жарко, усердно, умоляя небо отвратить как-нибудь угрожающую бурю.
Он стал разбирать поэтический миг, который вдруг потерял краски, как только заговорил о нем Захар. Обломов стал видеть другую сторону медали и мучительно переворачивался с
боку на бок,
ложился на спину, вдруг вскакивал, делал три шага по комнате и опять
ложился.
Однажды шкуна, стоя
на песке, так обмелела, что принуждены были подпереть ей
бока, чтоб она не расположилась
лечь на один из них.
До вечера: как не до вечера! Только
на третий день после того вечера мог я взяться за перо. Теперь вижу, что адмирал был прав, зачеркнув в одной бумаге, в которой предписывалось шкуне соединиться с фрегатом, слово «непременно». «
На море непременно не бывает», — сказал он. «
На парусных судах», — подумал я. Фрегат рылся носом в волнах и
ложился попеременно
на тот и другой
бок. Ветер шумел, как в лесу, и только теперь смолкает.