Снаружи слышался какой-то шорох. Словно крадучись, накрапывал дождь. Капли его
били в стекла окон. По соседству ворчали не поладившие между собою собаки, и кто-то бредил во сне.
Прошло пять лет. Многое переменилось и на Выборгской стороне: пустая улица, ведущая к дому Пшеницыной, обстроилась дачами, между которыми возвышалось длинное, каменное, казенное здание, мешавшее солнечным лучам весело
бить в стекла мирного приюта лени и спокойствия.
Утром восходило опять радостное солнце и играло в каждой повисшей на листьях капельке, в каждой луже, заглядывало в каждое окно и
било в стекла и щели счастливого приюта.
А тот уж летает-вьется над крышей, да в оконце свою любопытную харю сует, да крылом
бьет в стекло, — не знает, куда пробраться, чтобы захватить себе лакомый кусок…
Неточные совпадения
— Хулиганят,
стекла бьют, — пожаловался швейцар; он был
в пальто,
в шапке, это лишало его обычной парадности, все-таки он был благообразен и спокоен, как всегда.
На другой день он проснулся рано и долго лежал
в постели, куря папиросы, мечтая о поездке за границу. Боль уже не так сильна, может быть, потому, что привычна, а тишина
в кухне и на улице непривычна, беспокоит. Но скоро ее начали раскачивать толчки с улицы
в розовые
стекла окон, и за каждым толчком следовал глухой, мощный гул, не похожий на гром. Можно было подумать, что на небо, вместо облаков, туго натянули кожу и по коже
бьют, как
в барабан, огромнейшим кулаком.
Шипел и посвистывал ветер,
бил гром, заставляя вздрагивать огонь висячей лампы;
стекла окна
в блеске молний синевато плавились, дождь хлестал все яростней.
Сверкали молнии,
бил гром, звенели
стекла в окнах, а за рекою уже светлело.
«Страшный человек», — думал Самгин, снова стоя у окна и прислушиваясь.
В стекла точно невидимой подушкой
били. Он совершенно твердо знал, что
в этот час тысячи людей стоят так же, как он, у окошек и слушают, ждут конца. Иначе не может быть. Стоят и ждут.
В доме долгое время было непривычно тихо. Дом как будто пошатывался от мягких толчков воздуха, а на крыше точно снег шуршал, как шуршит он весною, подтаяв и скатываясь по железу.