Неточные совпадения
Вот и это: стал запивать честный, молчаливый, когда-то застенчивый, угреватый Тимохин, приобрел развязность и склонность к шутовству: над ним смеются, а он доволен и усиленно выставляется. «Эх, напрасно я сюда пошел!» — подумал Саша и снова покраснел: ему многозначительно жала
руку молчаливая, сдержанная, тревожная в своем молчании и красоте
Женя Эгмонт.
Линочка попылила, но согласилась на условие, и так втроем они и ходили: Линочка болтала, а те двое торжественно шествовали под
руку и молчали, как убитые; а что
Женя Эгмонт временами как будто прижимала
руку, то это могло и казаться, — так легко было прикосновение твердой и теплой сквозь кофточку
руки.
Он махнул
рукой, не окончив фразы, и пошел к дому; и широкая спина его гнулась, как у тяжко больного или побитого. В столовой, однако, под светом лампы он оправился и стал спокоен и ровен, как всегда, но уже больше не шутил и явно избегал смотреть на
Женю Эгмонт. Когда же все разошлись, попросился в комнату к Саше. «Ах, если бы я смела подслушивать!» — мелькнуло в голове у Елены Петровны.
Почти не имела образа
Женя Эгмонт: никогда в грезах непрестанных не видел ее лица, ни улыбки, ни даже глаз; разве только услышит шелест платья, мелькнет на мгновенье узкая
рука, что-то теплое и душистое пройдет мимо в слабом озарении света и тепла, коснется еле слышно…
Неслышно шагнула вперед
Женя и, склонившись на колена, припала к прозрачным, дрожащим
рукам своей мокрой, холодной щекой; и говорила вздохами и слезами...
— А, жив, так что же вы! — как будто даже со злобой говорила Елена Петровна и в другое перенесла свою тоску, боль, мучительный испуг, — вцепилась обеими
руками в худенькие, податливые плечи
Жени, сильная и безжалостная, трясла ее и кричала...
Неточные совпадения
— Мне совершенно всё равно, что думает твоя мать и как она хочет
женить тебя, — сказала она, дрожащею
рукой ставя чашку.
—
Женим,
женим! — подхватил председатель. — Уж как ни упирайтесь
руками и ногами, мы вас
женим! Нет, батюшка, попали сюда, так не жалуйтесь. Мы шутить не любим.
Он не успел еще окунуться в омут опасной, при праздности и деньгах, жизни, как на двадцать пятом году его
женили на девушке красивой, старого рода, но холодной, с деспотическим характером, сразу угадавшей слабость мужа и прибравшей его к
рукам.
— А я все-таки знаю и желаю, чтобы Nicolas хорошенько подобрал к
рукам и Привалова и опекунов… Да. Пусть Бахаревы останутся с носом и любуются на свою Nadine, а мы
женим Привалова на Алле… Вот увидите. Это только нужно повести дело умненько: tete-a-tete, [свидание наедине (фр.).] маленький пикник, что-нибудь вроде нервного припадка… Ведь эти мужчины все дураки: увидали женщину, — и сейчас глаза за корсет. Вот мы…
Конечно, не очень-то приняла к сердцу эти слова Марья Алексевна; но утомленные нервы просят отдыха, и у Марьи Алексевны стало рождаться раздумье: не лучше ли вступить в переговоры с дочерью, когда она, мерзавка, уж совсем отбивается от
рук? Ведь без нее ничего нельзя сделать, ведь не
женишь же без ней на ней Мишку дурака! Да ведь еще и неизвестно, что она ему сказала, — ведь они
руки пожали друг другу, — что ж это значит?