И странно было, что Саша также ничего не мог придумать: точно совсем
не знал человека и того, на что он способен — одно только ясно: к Соловью уйти не мог. Выждали до полудня, а потом, томясь бездеятельностью, отправились на поиски, бестолково бродили вокруг стана и выкрикали...
Неточные совпадения
—
Не знаю,
не знаю, Господь с ним! — торопливо говорил Ш. и пальцами, которые у него постоянно дрожали, как у сильно пьющего или вконец измотанного
человека, расправлял какие-то бумажки на столе. — Вероятно, что-нибудь этакое кошмарное, в духе, так сказать, времени. Но и то надо сказать, что Василий Васильевич последнее время в состоянии… прямо-таки отчаянном. Наши комитетчики…
А Елена Петровна со стыдом и раскаянием думала о своем грехе: этому незнакомому и, в конце концов, подозрительному
человеку, Колесникову, она рассказала о том, чего
не знала и родная дочь — о своей жизни с генералом.
А
знаю, что было оно, что это
не сон мне представился; нет, скорее вроде того, как крикнуть или выстрелить над сонным
человеком: он и выстрела
не слыхал, а проснулся весь в страхе или в слезах.
— Это вовсе
не так смешно, Василий. И
не знай я, что ты бескорыстнейший в мире
человек и честнейший и самый нежный…
— Вот еще, Василий, чтобы
не было недоразумений: мой отец… все-таки он был
человек честный. По-своему, конечно, но очень честный, это я наверное
знаю.
И вдруг — и Саша даже
не знал до сих пор, что это может быть у
людей! — Елена Петровна раза три громко и четко лязгнула зубами. «Как собака, которая ловит блох», — дико подумал Саша, холодея от страха и чувствуя, как на губах его выдавливается такая же дикая, ни с чем
не сообразная улыбка.
Будто
не через слово человеческое, как всегда, а иными, таинственнейшими путями двигались по народу вести и зловещие слухи, и стерлась грань между сущим и только что наступающим: еще
не умер
человек, а уже
знали о его смерти и поминали за упокой.
— Неприятный
человек! — сказал Колесников про ушедшего, но тотчас же и раскаялся: — А впрочем, шут его
знает, какой он. В городе, Саша, я каждого
человека насквозь, того-этого, вижу, как бутылку с дистиллированной водой, а тут столько осадков, да и недоверчивы они: мы ему
не верим, а он нам. Трудно, Саша, судить.
Все дальше уходила жизнь, и открывался молодой душе чудесный мир любви, божественно-чистой и прекрасной, какой
не знают живые в надеждах
люди.
И только увидев матросов вывернутый карман, прежде чужой и скрытый, а теперь ничей, этот странный маленький мешочек, свисший у бока, — вдруг понял, чего
не понимал: он, Жегулев, совершенно
не знает этого мертвого
человека, словно только сегодня он приехал в этом своем неразгаданно-мертвецком виде, с открытыми глазами и черным ртом.
Лариса. С кем вы равняетесь? Возможно ли такое ослепление… Сергей Сергеич… это идеал мужчины. Вы понимаете, что такое идеал? Быть может, я ошибаюсь, я еще молода,
не знаю людей; но это мнение изменить во мне нельзя, оно умрет со мною!
Бесконечную речь его пресек Диомидов, внезапно и бесшумно появившийся в дверях, он мял в руках шапку, оглядываясь так, точно попал в незнакомое место и
не узнает людей. Маракуев очень, но явно фальшиво обрадовался, зашумел, а Дьякон, посмотрев на Диомидова через плечо, произнес, как бы ставя точку:
Неточные совпадения
Да объяви всем, чтоб
знали: что вот, дискать, какую честь бог послал городничему, — что выдает дочь свою
не то чтобы за какого-нибудь простого
человека, а за такого, что и на свете еще
не было, что может все сделать, все, все, все!
Анна Андреевна. Совсем нет; я давно это
знала. Это тебе в диковинку, потому что ты простой
человек, никогда
не видел порядочных
людей.
Городничий (робея).Извините, я, право,
не виноват. На рынке у меня говядина всегда хорошая. Привозят холмогорские купцы,
люди трезвые и поведения хорошего. Я уж
не знаю, откуда он берет такую. А если что
не так, то… Позвольте мне предложить вам переехать со мною на другую квартиру.
Хорошо, подпустим и мы турусы: прикинемся, как будто совсем и
не знаем, что он за
человек.
Городничий. И
не рад, что напоил. Ну что, если хоть одна половина из того, что он говорил, правда? (Задумывается.)Да как же и
не быть правде? Подгулявши,
человек все несет наружу: что на сердце, то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь
не прилгнувши
не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право, чем больше думаешь… черт его
знает,
не знаешь, что и делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.