Даже в бытность мою студентом, я не раз при расспросе о дороге в Фатьяново слыхал от окрестных крестьян вместо ответа на вопрос: «К Борисову?» вопрос: «К забалованному?» Это было
обычное имя Петра Яковлевича у соседних крестьян. Понятно, что соседним помещикам, не соприкасавшимся со сферами лакейских и девичьих, знакома была только забавная сторона Борисова.
Неточные совпадения
Чтоб сложиться такому характеру, может быть, нужны были и такие смешанные элементы, из каких сложился Штольц. Деятели издавна отливались у нас в пять, шесть стереотипных форм, лениво, вполглаза глядя вокруг, прикладывали руку к общественной машине и с дремотой двигали ее по
обычной колее, ставя ногу в оставленный предшественником след. Но вот глаза очнулись от дремоты, послышались бойкие, широкие шаги, живые голоса… Сколько Штольцев должно явиться под русскими
именами!
В ящике записка на мое
имя: «От благодарных гусляков» и прекрасный фарфоровый чайный сервиз, где, кроме
обычной дюжины чашек, две большие с великолепным рисунком и надписью золотом: «В.А. Гиляровскому от Гуслиц». Другая такая же на
имя жены. Одна именная чашка сохранилась до сих пор.
Будучи стоически верна своим друзьям, княгиня не хотела, чтобы такое общее определение распространялось и на г-жу Жанлис и на «женскую плеяду», которую эта писательница держала под своей защитою. И вот, когда мы собрались у этой почтенной особы встречать тихо Новый год, незадолго до часа полночи у нас зашел
обычный разговор, в котором опять упомянуто было
имя г-жи Жанлис, а дипломат припомнил свое замечание, что «и лучшая из змей есть все-таки змея».
— Хвалынцев? — вскинула она на него улыбающиеся глазки, не прибавя к его
имени обычного прилагательного «господин».
И вот вступил этот бог в светлую, благословенную Элладу. И было ему здесь
имя Дионис, — Дионис или Вакх, — тот самый Вакх, Бахус, который
обычному представлению рисуется беззаботным кутилою, веселым богом вина и пиров.