Неточные совпадения
Почему не было следов на дорожках? В
доме жило много народу, было трое детей, и часто гуляли они по саду, но в воспоминании сад всегда
казался пустым, и не было следов на дорожках.
Гостей у Нордена я не видал ни разу, но за обедом иногда появлялся какой-то толстый, молчаливый немец, раскрывавший рот только для еды или для смеха, когда к этому приглашал его Норден;
кажется, это был управляющий его имением не то
домами в Петербурге.
Мне очень хотелось узнать, что такое делается с женою Нордена, — теперь мне
казалось, что тут именно лежит разгадка той великой тоски, что покрывала
дом и людей, но все попытки мои остались безуспешными.
Постараюсь, по возможности, быть точным и не пропустить ни одной мелочи, имеющей значение или хотя бы самое отдаленное отношение к происшедшему. И особенно важным
кажется мне отметить первое появление того странного, необыкновенного существа, которое как бы воплотило в себе все мрачные силы, всю тоску и темную печаль, что тяготели над несчастным и проклятым
домом Нордена и меня, дотоле постороннего человека, вовлекли в свой страшный водоворот.
И
дома мне
показалось совсем весело, тепло и приятно; и что было совсем радостно и заставило меня смеяться: без меня приехали приглашенные на Рождество два студента, племянники Нордена, очень милые и очень вежливые молодые люди, очень похожие друг на друга.
Забегая несколько вперед, упомяну, что в последующие дни приехало еще много гостей, приглашенных на Рождество, очень милых и приветливых людей, и мне даже странным
показалось, как мог наш
дом, хотя и большой, вместить такое количество людей, исчезавших к ночи по своим комнатам.
Совершенно не помню я чисел и до сих пор не знаю, сколько времени, сколько дней и ночей прошло до того момента, как я покинул
дом, — и иногда мне
кажется, что прошло не менее нескольких недель, а иногда — что все совершилось в два-три дня.
В другое время этот беспокойный звук, говорящий о несчастье,
показался бы мне мучительным и, конечно, не дал бы мне уснуть, но теперь я не думал о значении его и был даже рад: он давал мне эту уверенность, что, пока в
доме шумят, он не посмеет прийти и я могу спать спокойно.
Не было над нею ни свечей, ни чтеца, и стояла кругом ненарушимая тишина; и от этого мне
показалось в первую минуту, что никто еще в
доме не знает о смерти — так одинока была она на своем ложе. Но тотчас же я понял, что все они действительно спят, и перестал думать о них. Это было не от недостатка сознания: наоборот, именно в этот час вернулось ко мне сознание более ясным, чем оно было когда-нибудь раньше. Нет, потому я перестал думать о людях, что они стали не нужны.
Кажется, я не сразу понял, что она мертва, и только постепенно, видя неподвижность трупа, ощущая пустоту и тишину мертвого
дома, я начал чувствовать горькую и неутолимую печаль.
Показаться дома в мундире с золотыми галунами и в кепи, надетом набекрень, отдавать на улице честь офицерам и видеть, как они в ответ, точно знакомому, будут прикладывать руку к козырьку, вызвать удивленно-почтительные взгляды сестер и младшего брата — все эти удовольствия казались такими заманчивыми, что предвкушение их даже несколько стушевывало, оттирало на задний план предстоящее свидание с матерью.
Неточные совпадения
Масса, с тайными вздохами ломавшая
дома свои, с тайными же вздохами закопошилась в воде.
Казалось, что рабочие силы Глупова сделались неистощимыми и что чем более заявляла себя бесстыжесть притязаний, тем растяжимее становилась сумма орудий, подлежащих ее эксплуатации.
Конечно, он не был настолько решителен, как Бородавкин, то есть не выстроил съезжего
дома вместо академии, но решительность,
кажется, вообще не была в его нравах.
Всё теперь
казалось ему в
доме Дарьи Александровны и в ее детях совсем уже не так мило, как прежде.
Дом был большой, старинный, и Левин, хотя жил один, но топил и занимал весь
дом. Он знал, что это было глупо, знал, что это даже нехорошо и противно его теперешним новым планам, но
дом этот был целый мир для Левина. Это был мир, в котором жили и умерли его отец и мать. Они жили тою жизнью, которая для Левина
казалась идеалом всякого совершенства и которую он мечтал возобновить с своею женой, с своею семьей.
Сидя в углу покойной коляски, чуть покачивавшейся своими упругими рессорами на быстром ходу серых, Анна, при несмолкаемом грохоте колес и быстро сменяющихся впечатлениях на чистом воздухе, вновь перебирая события последних дней, увидала свое положение совсем иным, чем каким оно
казалось ей
дома.