Я от многого мог отказаться в жизни, но не
во имя долга или религиозных запретов, а исключительно во имя свободы и, может быть, еще во имя жалости.
Эта, уж известная вам, m-me Фатеева, натура богатая, страстная, способная к беспредельной преданности к своему идолу, но которую все и всю жизнь ее за что-то оскорбляли и обвиняли; потому, есть еще у меня кузина, высокообразованная и умная женщина: она задыхается в обществе дурака-супруга
во имя долга и ради принятых на себя священных обязанностей; и, наконец, общая наша любимица с вами, Анна Ивановна, которая, вследствие своей милой семейной жизни, нынешний год, вероятно, умрет, — потому что она худа и бледна как мертвая!..
Невозможно и не должно отказаться от любви
во имя долга, социального и религиозного, это рабье требование, отказаться можно только во имя свободы или во имя жалости, то есть другой любви же.
Разве этот кабинет — бывший кабинет ее отца — не был свидетелем потери и ее любимого человека, потери, когда она сама пожертвовала им, любящим,
во имя долга дружбы, во имя желания принести пользу человечеству?
Нельзя отказаться от любви, от права и свободы любви
во имя долга, закона, во имя мнения общества и его норм, но можно отказаться во имя жалости и свободы.
Неточные совпадения
И в нашей литературе указывали на то, что немцы обнаружили не только жестокость и волю к господству и насилие, но и чувство
долга, патриотизм, огромную самодисциплину, способность к самопожертвованию
во имя государства, что само зло делают они, оставаясь верными моральному категорическому императиву.
Утверждается ложь, как священный
долг во имя высших целей.
Когда в исторической перспективе начинают говорить и писать об умерших дурно и даже считают
долгом так говорить
во имя правды, то потому, что умерший тут возвращается к земной истории, в которой добро перемешано со злом, свет с тьмой.
«
Во имя короля и Sant’ officio! // Сим объявляется всем христианам, // Что дон Жуан, маркезе де Маранья, // От церкви отлучается Христовой // И вне законов ныне состоит. // Все для него убежища закрыты, // Не исключая божьих храмов. Всем, // Кому его известно пребыванье, // Вменяется в священный
долг о нем // Немедленно начальству донести. // К кому ж он обратится, тот его // Обязан выдать в руки местной власти, // Под спасеньем вечного проклятья, — // Таков над ним церковный приговор». // Барабанный бой.
Генерал, трепетавший и замиравший душою, ввиду ужасных для него последствий, даже пересолил: после получасовых молений и просьб, и даже откровенно признавшись
во всем, то есть
во всех
долгах и даже в своей страсти к m-lle Blanche (он совсем потерялся), генерал вдруг принял грозный тон и стал даже кричать и топать ногами на бабушку; кричал, что она срамит их фамилию, стала скандалом всего города, и, наконец… наконец: «Вы срамите русское
имя, сударыня! — кричал генерал, — и что на то есть полиция»!