Неточные совпадения
Когда, во время странствований Иисуса по Иудее, путники приближались к какому-нибудь селению, Искариот рассказывал дурное о жителях его и предвещал беду. Но почти всегда случалось так, что люди, о которых
говорил он дурно, с радостью встречали Христа и его друзей, окружали их вниманием и любовью и становились
верующими, а денежный ящик Иуды делался так полон, что трудно было его нести. И тогда над его ошибкой смеялись, а он покорно разводил руками и
говорил...
Каждый день и каждый час
говорил он об этом, и не было ни одного из
верующих, перед кем не стоял бы Иуда, подняв грозящий палец, и не
говорил бы предостерегающе и строго...
Но
верующие шли молча. Одни притворно улыбались, делая вид, что все это не касается их, другие что-то сдержанно
говорили, но в гуле движения, в громких и исступленных криках врагов Иисуса бесследно тонули их тихие голоса. И опять стало легко. Вдруг Иуда заметил невдалеке осторожно пробиравшегося Фому и, что-то быстро придумав, хотел к нему подойти. При виде предателя Фома испугался и хотел скрыться, но в узенькой, грязной уличке, между двух стен, Иуда нагнал его.
Неточные совпадения
«Иисус
говорит ей: воскреснет брат твой. Марфа сказала ему: знаю, что воскреснет в воскресение, в последний день. Иисус сказал ей: «Я есмь воскресение и жизнь;
верующий в меня, если и умрет, оживет. И всякий живущий и
верующий в меня не умрет вовек. Веришь ли сему? Она
говорит ему:
— Конечно, это похоже на сказку, —
говорил Маракуев, усмехаясь, но смотрел на всех глазами
верующего, что сказка может превратиться в быль. Лидия сердито предупредила его:
Маракуев, плохо притворяясь не
верующим в то, что
говорит, сообщал: подряд на иллюминацию Кремля взят Кобозевым, тем торговцем сырами, из лавки которого в Петербурге на Садовой улице предполагалось взорвать мину под каретой Александра Второго.
— Устала я и
говорю, может быть, грубо, нескладно, но я
говорю с хорошим чувством к тебе. Тебя — не первого такого вижу я, много таких людей встречала. Супруг мой очень преклонялся пред людями, которые стремятся преобразить жизнь, я тоже неравнодушна к ним. Я — баба, — помнишь, я сказала: богородица всех религий? Мне
верующие приятны, даже если у них религия без бога.
Самгин слушал, улыбаясь и не находя нужным возражать Кумову. Он — пробовал и убедился, что это бесполезно: выслушав его доводы, Кумов продолжал
говорить свое, как человек, несокрушимо
верующий, что его истина — единственная. Он не сердился, не обижался, но иногда слова так опьяняли его, что он начинал
говорить как-то судорожно и уже совершенно непонятно; указывая рукой в окно, привстав, он
говорил с восторгом, похожим на страх: