Неточные совпадения
Бывал в шестьдесят четвертом номере студент Каруев, всегда ровный, всегда веселый и слегка высокомерный. При нем все несколько менялось: пелись только хорошие песни, никто не
дразнил Райко, и силач Толкачев, не знавший границ ни в наглости, ни в раболепстве, услужливо помогал ему надевать пальто. А Каруев иногда умышленно забывал поздороваться с ним и заставлял его делать фокусы, как ученую
собаку...
Разговор не вязался: Миша
дразнил собаку, она лаяла, Негров велел ее выгнать; наконец горничная с холстинными рукавами унесла самовар, Алексей Абрамович раскладывал гранпасьянс, Глафира Львовна жаловалась на боль в голове.
Младенец рос милее с каждым днем: // Живые глазки, белые ручонки // И русый волос, вьющийся кольцом — // Пленяли всех знакомых; уж пеленки // Рубашечкой сменилися на нем; // И, первые проказы начиная, // Уж он
дразнил собак и попугая… // Года неслись, а Саша рос, и в пять // Добро и зло он начал понимать; // Но, верно, по врожденному влеченью, // Имел большую склонность к разрушенью.
Неточные совпадения
— Черт! Он ко мне повадился. Два раза был, даже почти три. Он
дразнил меня тем, будто я сержусь, что он просто черт, а не сатана с опаленными крыльями, в громе и блеске. Но он не сатана, это он лжет. Он самозванец. Он просто черт, дрянной, мелкий черт. Он в баню ходит. Раздень его и наверно отыщешь хвост, длинный, гладкий, как у датской
собаки, в аршин длиной, бурый… Алеша, ты озяб, ты в снегу был, хочешь чаю? Что? холодный? Хочешь, велю поставить? C’est а ne pas mettre un chien dehors…
Ему привиделся нехороший сон: будто он выехал на охоту, только не на Малек-Аделе, а на каком-то странном животном вроде верблюда; навстречу ему бежит белая-белая, как снег, лиса… Он хочет взмахнуть арапником, хочет натравить на нее
собак, а вместо арапника у него в руках мочалка, и лиса бегает перед ним и
дразнит его языком. Он соскакивает с своего верблюда, спотыкается, падает… и падает прямо в руки жандарму, который зовет его к генерал-губернатору и в котором он узнает Яффа…
Было обидно слушать его издевки; этот сытый парень не нравился нам, он всегда подстрекал ребятишек на злые выходки, сообщал им пакостные сплетни о девицах и женщинах; учил
дразнить их; ребятишки слушались его и больно платились за это. Он почему-то ненавидел мою
собаку, бросал в нее камнями; однажды дал ей в хлебе иглу.
— Нечего, — говорю, — плевать: он комичен немножко, а все-таки он русский человек, и пока вы его не
дразнили, как
собаку, он жил, служил и дело делал. А он, видно, врет-врет, да и правду скажет, что в вас русского-то только и есть, что квас да буженина.
— Ну, что стал? возьми пику с собой! — закричал урядник, — да смотри не
дразни по улицам
собак. Ступай!