Неточные совпадения
Боже мой! — не случится ли и со мной того же! Недавно ночью, раздумавшись о
войне и о немцах, которые ее начали, я пришел в такое состояние, что действительно мог бы загрызть человека. А Сашеньки нет, она и по ночам дежурит в лазарете, и так мне страшно стало от себя самого, от ее пустой кровати, от мамаши Инны Ивановны, которая больше похожа на мертвеца, нежели на живого человека, от всей этой пустоты и разорения, что не выдержал я: оделся и, благо лазарет тут же в доме,
пошел к Сашеньке.
Страшно подумать, что для них не будет наказания. Не должно быть в жизни того, чтобы подлец торжествовал, это недопустимо, тогда теряется всякое уважение
к добру, тогда нет справедливости, тогда вся жизнь становится ненужной. Вот на кого надо
идти войной, на мерзавцев, а не колотить друг друга без разбору только потому, что один называется немцем, а другой французом. Человек я кроткий, но объяви такую
войну, так и я взял бы ружье и — честное слово! без малейшей жалости и колебания жарил бы прямо в лоб!
Оттого ли, что так страшно за себя и детей, совершенно перестал соображать и ничего не понимаю. Даже самое слово «
война» стало бессмысленным.
Война — это мертвое, это пустой звук,
к которому мы все давно привыкли, а тут что-то живое с ревом приближается
к тебе, живое и огромное, все потрясающее. «
Идут!» — вот самое страшное слово, с которым ничто не может сравниться.
Идут.
Идут.
— Eh bien, général, tout est à la guerre, à ce qu’il paraît, [Ну, что ж, генерал, дело, кажется
идет к войне,] — сказал он, как будто сожалея об обстоятельстве, о котором он не мог судить.
Неточные совпадения
— «
Война тянется, мы все пятимся и
к чему придем — это непонятно. Однако поговаривают, что солдаты сами должны кончить
войну. В пленных есть такие, что говорят по-русски. Один фабричный работал в Питере четыре года, он прямо доказывал, что другого средства кончить
войну не имеется, ежели эту кончат, все едино другую начнут. Воевать выгодно, военным чины
идут, штатские деньги наживают. И надо все власти обезоружить, чтобы утверждать жизнь всем народом согласно и своею собственной рукой».
Но время
шло. Москва напрасно //
К себе гостей ждала всечасно, // Средь старых, вражеских могил // Готовя шведам тризну тайну. // Незапно Карл поворотил // И перенес
войну в Украйну.
Сильные и наиболее дикие племена, теснимые цивилизацией и
войною, углубились далеко внутрь; другие, послабее и посмирнее, теснимые первыми изнутри и европейцами от берегов, поддались не цивилизации, а силе обстоятельств и оружия и
идут в услужение
к европейцам, разделяя их образ жизни, пищу, обычаи и даже религию, несмотря на то, что в 1834 г. они освобождены от рабства и, кажется, могли бы выбрать сами себе место жительства и промысл.
Но и инсургенты платят за это хорошо. На днях они объявили, что готовы сдать город и просят прислать полномочных для переговоров. Таутай обрадовался и
послал к ним девять чиновников, или мандаринов, со свитой. Едва они вошли в город, инсургенты предали их тем ужасным, утонченным мучениям, которыми ознаменованы все междоусобные
войны.
Адмирал, в последнее наше пребывание в Нагасаки, решил
идти сначала
к русским берегам Восточной Сибири, куда, на смену «Палладе», должен был прибыть посланный из Кронштадта фрегат «Диана»; потом зайти опять в Японию, условиться о возобновлении, после
войны, начатых переговоров.