— Eh bien, général, tout est à la guerre, à ce qu’il paraît, [Ну, что ж, генерал, дело, кажется
идет к войне,] — сказал он, как будто сожалея об обстоятельстве, о котором он не мог судить.
Неточные совпадения
— Vous savez, mon mari m’abandonne, — продолжала она тем же тоном, обращаясь
к генералу, — il va se faire tuer. Dites moi, pourquoi cette vilaine guerre, [Вы знаете, мой муж покидает меня.
Идет на смерть. Скажите, зачем эта гадкая
война,] — сказала она князю Василию и, не дожидаясь ответа, обратилась
к дочери князя Василия,
к красивой Элен.
А вы как судитэ, молодой человек и молодой гусар? — прибавил он, обращаясь
к Николаю, который, услыхав, что дело
шло о
войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.
Но этот самый человек, так пренебрегавший своими словами, ни разу во всю свою деятельность не сказал ни одного слова, которое было бы не согласно с тою единственною целью,
к достижению которой он
шел во время всей
войны.
Неточные совпадения
— «
Война тянется, мы все пятимся и
к чему придем — это непонятно. Однако поговаривают, что солдаты сами должны кончить
войну. В пленных есть такие, что говорят по-русски. Один фабричный работал в Питере четыре года, он прямо доказывал, что другого средства кончить
войну не имеется, ежели эту кончат, все едино другую начнут. Воевать выгодно, военным чины
идут, штатские деньги наживают. И надо все власти обезоружить, чтобы утверждать жизнь всем народом согласно и своею собственной рукой».
Но время
шло. Москва напрасно //
К себе гостей ждала всечасно, // Средь старых, вражеских могил // Готовя шведам тризну тайну. // Незапно Карл поворотил // И перенес
войну в Украйну.
Сильные и наиболее дикие племена, теснимые цивилизацией и
войною, углубились далеко внутрь; другие, послабее и посмирнее, теснимые первыми изнутри и европейцами от берегов, поддались не цивилизации, а силе обстоятельств и оружия и
идут в услужение
к европейцам, разделяя их образ жизни, пищу, обычаи и даже религию, несмотря на то, что в 1834 г. они освобождены от рабства и, кажется, могли бы выбрать сами себе место жительства и промысл.
Но и инсургенты платят за это хорошо. На днях они объявили, что готовы сдать город и просят прислать полномочных для переговоров. Таутай обрадовался и
послал к ним девять чиновников, или мандаринов, со свитой. Едва они вошли в город, инсургенты предали их тем ужасным, утонченным мучениям, которыми ознаменованы все междоусобные
войны.
Адмирал, в последнее наше пребывание в Нагасаки, решил
идти сначала
к русским берегам Восточной Сибири, куда, на смену «Палладе», должен был прибыть посланный из Кронштадта фрегат «Диана»; потом зайти опять в Японию, условиться о возобновлении, после
войны, начатых переговоров.