Неточные совпадения
— Вот и я! — говорит о. Василий. Он весь белый и дрожит. Тугие красные
пальцы никак не могут перевернуть белой
страницы. Он дует на них, трет одну о другую, и снова шуршат тихо
страницы, и все исчезает: голые стены, отвратительная маска идиота и равномерные, глухие звуки колокола. Снова безумным восторгом горит его лицо. Радость, радость!
Неточные совпадения
— Ну — здравствуйте! — обратился незначительный человек ко всем. Голос у него звучный, и было странно слышать, что он звучит властно. Половина кисти левой руки его была отломлена, остались только три
пальца: большой, указательный и средний.
Пальцы эти слагались у него щепотью, никоновским крестом. Перелистывая правой рукой узенькие
страницы крупно исписанной книги, левой он непрерывно чертил в воздухе затейливые узоры, в этих жестах было что-то судорожное и не сливавшееся с его спокойным голосом.
— Я сам не занимался этим предметом, надо посоветоваться с знающими людьми. Да вот-с, в письме пишут вам, — продолжал Иван Матвеевич, указывая средним
пальцем, ногтем вниз, на
страницу письма, — чтоб вы послужили по выборам: вот и славно бы! Пожили бы там, послужили бы в уездном суде и узнали бы между тем временем и хозяйство.
Не выпуская изо рта папироски и щурясь от дыма, она то и дело переворачивает
страницы намусленным
пальцем. Ноги у нее до колен голые, огромные ступни самой вульгарной формы: ниже больших
пальцев резко выдаются внаружу острые, некрасивые, неправильные желваки.
Я и теперь так помню эту книгу, как будто она не сходила с моего стола; даже наружность ее так врезалась в моей памяти, что я точно гляжу на нее и вижу чернильные пятна на многих
страницах, протертые
пальцем места и завернувшиеся уголки некоторых листов.
Она ушла в угол, где стояла кровать, закрытая ситцевым пологом, и Андрей, сидя у стола, долго слышал теплый шелест ее молитв и вздохов. Быстро перекидывая
страницы книги, он возбужденно потирал лоб, крутил усы длинными
пальцами, шаркал ногами. Стучал маятник часов, за окном вздыхал ветер.