Неточные совпадения
Я проснулся с болью в темени: вероятно, он таки пытался Меня откупорить! Мой гнев был так велик, что я не улыбнулся, не вздохнул лишний раз и не пошевельнулся, — Я просто и спокойно еще раз убил Вандергуда. Я стиснул спокойно зубы, сделал
глаза прямыми, спокойными, вытянул мое тело во всю длину — и спокойно
застыл в сознании моего великого Я. Океан мог бы ринуться
на Меня, и Я не шевельнул бы ресницей — довольно! Пойди вон, мой друг, Я хочу быть один.
— Боже мой, Боже мой! — простонал Топпи и закрыл лицо руками. Я быстро взглянул в
глаза Магнусу — и надолго
застыл в страшном очаровании этого взгляда. Его лицо еще смеялось, эту бледную маску еще корчило подобие веселого смеха, но
глаза были неподвижны и тусклы. Обращенные
на меня, они смотрели куда-то дальше и были ужасны своим выражением темного и пустого бешенства: так гневаться и так грозить мог бы только череп своими пустыми орбитами.
Неточные совпадения
Глаза его, в которых
застыл тупой испуг, его низкий лоб, густые волосы, обмазавшие череп его, как смола, тяжелая челюсть, крепко сжатые губы — все это крепко въелось в память Самгина, и
на следующих процессах он уже в каждом подсудимом замечал нечто сходное с отцеубийцей.
Ногайцев старался утешать, а приват-доцент Пыльников усиливал тревогу. Он служил
на фронте цензором солдатской корреспонденции, приехал для операции аппендикса, с месяц лежал в больнице, сильно похудел, оброс благочестивой светлой бородкой, мягкое лицо его подсохло, отвердело,
глаза открылись шире, и в них
застыло нечто постное, унылое. Когда он молчал, он сжимал челюсти, и борода его около ушей непрерывно, неприятно шевелилась, но молчал он мало, предпочитая говорить.
Она откинулась
на спинку стула, прикрыв
глаза. Груди ее неприлично торчали, шевеля ткань кофты и точно стремясь обнажиться.
На незначительном лице
застыло напряжение, как у человека, который внимательно прислушивается.
Он загляделся
на жену, и тайное умиление медленным лучом прошло у него по лицу и
застыло в задумчивых
глазах. Даже румянец пробился
на щеках.
И развязка не заставила себя ждать. В темную ночь, когда
на дворе бушевала вьюга, а в девичьей все улеглось по местам, Матренка в одной рубашке, босиком, вышла
на крыльцо и села. Снег хлестал ей в лицо, стужа пронизывала все тело. Но она не шевелилась и бесстрашно глядела в
глаза развязке, которую сама придумала. Смерть приходила не вдруг, и процесс ее не был мучителен. Скорее это был сон, который до тех пор убаюкивал виноватую, пока сердце ее не
застыло.