Нет! Я еще Сатана! Я еще знаю, что Я бессмертен, и, когда повелит
воля Моя, сам притяну к своему горлу костлявые пальцы. Но если Я забуду?
Неточные совпадения
— В чем? В вашей игре? Да, в вашей игре недоставало творца, и вы искренно хотели взвалить на меня нищету вашего духа. Как вы нанимаете художников, чтобы они расписывали и украшали ваши дворцы, так вы хотели нанять
мою волю и воображение,
мою силу и любовь!
Как рыба ударом в голову, Я оглушен
моею человечностью, роковое беспамятство гонит Меня в твою жизнь, но одно Я знаю твердо: Я из рода свободных, Я из племени владык, свою
волю претворяющих в законы.
Признаюсь еще, что я начал как-то нелепо побаиваться Фомы Магнуса… или и этот страх — один из новых даров
моей полной человечности? Но когда он так говорит со мною, мною овладевает странное смущение,
мои глаза робко мигают,
моя воля сгибается, как будто на нее положили неизвестный мне, но тяжелый груз. Подумай, человече: я с почтением жму его большую руку и радуюсь его ласке! Раньше этого не было со мною, но теперь при каждом разговоре я ощущаю, что этот человек во всем может идти дальше меня.
— Вы правы, я этого хотел. И
мой новый динамит все это имеет:
волю, сознание и глаза.
— Как химик, я в восторге.
Мои снаряды уже начинены, сами того не зная, — но они узнают это, когда я приложу
мой фитиль к затравке. Вы представляете себе это зрелище, когда начнет взрываться
мой динамит с его сознанием,
волей и глазами, находящими цель?
— Меня ничто не страшит. Как уже сказано, я всюду иду за вами. Это протестует
моя кровь — понимаете? — а не сознание и
воля. Вероятно, я буду первым, кого вы обманете: я также хочу чуда. Разве не чудо — ваша Мария? За эти дни и ночи я повторил всю таблицу умножения, и она мне ненавистна, как тюремная решетка. С точки зрения вашей химии я вполне начинен и прошу вас только об одном: поскорее взорвите меня!
— Что вы так смотрите на меня, Вандергуд? Глупо! Вы думаете о
моем честолюбии? Глупо, Вандергуд! Разве вам, господин из Иллинойса, также не хотелось бы стать… ну хотя бы императором России, где
воля пока еще выше закона?
Согласитесь сами, что, припоминая ваше смущение, торопливость уйти и то, что вы держали руки, некоторое время, на столе; взяв, наконец, в соображение общественное положение ваше и сопряженные с ним привычки, я, так сказать, с ужасом, и даже против
воли моей, принужден был остановиться на подозрении, — конечно, жестоком, но — справедливом-с!
Над послушанием, постом и молитвой даже смеются, а между тем лишь в них заключается путь к настоящей, истинной уже свободе: отсекаю от себя потребности лишние и ненужные, самолюбивую и гордую
волю мою смиряю и бичую послушанием, и достигаю тем, с помощию Божьей, свободы духа, а с нею и веселья духовного!
Никогда не возьму я на себя той ответственности, которую ты мне даешь, никогда! У тебя есть много своего, зачем же ты так отдаешься в
волю мою? Я хочу, чтоб ты сделала из себя то, что можешь из себя сделать, с своей стороны, я берусь способствовать этому развитию, отнимать преграды.
Неточные совпадения
Иной городничий, конечно, радел бы о своих выгодах; но, верите ли, что, даже когда ложишься спать, все думаешь: «Господи боже ты
мой, как бы так устроить, чтобы начальство увидело
мою ревность и было довольно?..» Наградит ли оно или нет — конечно, в его
воле; по крайней мере, я буду спокоен в сердце.
Воля в нем
моя сохраняется:
Мужик я пьяный, ветреный, // В амбаре крысы с голоду // Подохли, дом пустехонек, // А не взял бы, свидетель Бог, // Я за такую каторгу // И тысячи рублей, // Когда б не знал доподлинно, // Что я перед последышем // Стою… что он куражится // По
воле по
моей…»
Софья. Я сказала, что судьба
моя зависит от
воли дядюшкиной, что он сам сюда приехать обещал в письме своем, которого (к Правдину) не позволил вам дочитать господин Скотинин.
Митрофан. Час
моей воли пришел. Не хочу учиться, хочу жениться. Ты ж меня взманила, пеняй на себя. Вот я сел.