— Не гневайтесь на мое увлечение, м-р Вандергуд. Я так люблю историю нашего великого города, что не мог отказать себе в удовольствии… Разве то, что вы видите теперь, есть Рим? Рима нет, м-р Вандергуд. Когда-то это было Вечным городом, а теперь это лишь большой город, и чем он больше, тем он дальше от вечности. Где тот
великий Дух, который осенял его?
Неточные совпадения
Боюсь, что я ненавижу его. Если я не испытывал еще любви, то я не знаю и ненависти, и так странно будет, если ненависть я должен буду начать с отца Марии!.. В каком тумане мы живем, человече! Вот я произнес имя Марии, вот
духа моего коснулся ее ясный взор, и уже погасла и ненависть к Магнусу (или я выдумал ее?), и уже погас страх перед человеком и жизнью (или я выдумал и это?), и
великая радость,
великий покой нисходят на мою душу.
Он представлен с раскинутым воротником рубашки; живописец чудно схватил богатые каштановые волосы, отрочески неустоявшуюся красоту его неправильных черт и несколько смуглый колорит; на холсте виднелась задумчивость, предваряющая сильную мысль; безотчетная грусть и чрезвычайная кротость просвечивали из серых больших глаз, намекая на будущий рост
великого духа; таким он и вырос.
Народится ли вновь на святой Руси // Та живая душа, тот
великий дух, // Чтоб от моря до моря, по всем степям, // Вдоль широкой реки, в глубине лесной // По проселкам, по селам, по всем городам // Пронеслась эта песня, как божий гром, // И чтоб вся-то Русь православная, // Откликаючись, встрепенулася!
Неточные совпадения
Размешайте заряд пороху в чарке сивухи,
духом выпейте, и все пройдет — не будет и лихорадки; а на рану, если она не слишком
велика, приложите просто земли, замесивши ее прежде слюною на ладони, то и присохнет рана.
Толпились перед ним, точно живые, тени других
великих страдалиц: русских цариц, менявших по воле мужей свой сан на сан инокинь и хранивших и в келье
дух и силу; других цариц, в роковые минуты стоявших во главе царства и спасавших его…
И мужья, преклоняя колена перед этой новой для них красотой, мужественнее несли кару. Обожженные, изможденные трудом и горем, они хранили величие
духа и сияли, среди испытания, нетленной красотой, как
великие статуи, пролежавшие тысячелетия в земле, выходили с язвами времени на теле, но сияющие вечной красотой
великого мастера.
Пришла в голову Райскому другая царица скорби,
великая русская Марфа, скованная, истерзанная московскими орлами, но сохранившая в тюрьме свое величие и могущество скорби по погибшей славе Новгорода, покорная телом, но не
духом, и умирающая все посадницей, все противницей Москвы и как будто распорядительницей судеб вольного города.
Великий творец всегда индивидуален, никому и ничему не подчинен и в своем индивидуальном творчестве выражает
дух народа; он даже гораздо более выражает
дух своего народа, чем сам народ в своей коллективной жизни.