Неточные совпадения
Дико и печально смотрят
на него окна разбросанных юрт
с белыми трубами, лишенные пузырчатых оконниц, как человеческие лица
с выткнутыми
глазами…
Малолетний сынок то смотрел, как удят рыбу сестры (самому ему удить
на глубоких местах еще не позволяли), то играл около матери, которая не спускала
с него
глаз, боясь, чтоб ребенок не свалился как-нибудь в воду.
Прасковья Ивановна была не красавица, но имела правильные черты лица, прекрасные умные, серые
глаза, довольно широкие, длинные, темные брови, показывающие твердый и мужественный нрав, стройный высокий рост, и в четырнадцать лет казалась осьмнадцатилетнею девицей; но, несмотря
на телесную свою зрелость, она была еще совершенный ребенок и сердцем и умом: всегда живая, веселая, она резвилась, прыгала, скакала и пела
с утра до вечера.
— Хотя Арина Васильевна и ее дочери знали,
на какое дело шли, но известие, что Парашенька обвенчана, чего они так скоро не ожидали, привело их в ужас: точно спала пелена
с их
глаз, точно то случилось, о чем они и не думали, и они почувствовали, что ни мнимая смертельная болезнь родной бабушки, ни письмо ее — не защита им от справедливого гнева Степана Михайловича.
В самом деле, через несколько времени являлся он
с своей шайкой, забирал всё, что ему угодно, и увозил к себе;
на него жаловались, предписывали произвесть следствие; но Михайла Максимович
с первого разу приказал сказать земскому суду, что он обдерет кошками того из чиновников, который покажет ему
глаза, и — оставался прав, а челобитчик между тем был схвачен и высечен, иногда в собственном его имении, в собственном доме, посреди семейства, которое валялось в ногах и просило помилования виноватому.
Он заготовил в уездном городе
на имя одного из своих достойных друзей законную доверенность от Прасковьи Ивановны
на продажу Парашина и Куролесова (Чурасово из милости оставлял ей) и всякий день два раза спускался в подвал к своей жене и уговаривал подписать доверенность; просил прощенья, что в горячности так строго
с нею обошелся; обещался, в случае ее согласия, никогда не появляться ей
на глаза и божился, что оставит духовную, в которой, после своей смерти, откажет ей всё имение.
На третий, рано поутру, Алексей Степаныч, дожидался своей невесты в гостиной; тихо отворилась дверь, и явилась Софья Николавна прекраснее, очаровательнее, чем когда-нибудь,
с легкой улыбкою и
с выражением в
глазах такого нежного чувства, что, взглянув
на нее и увидя ласково протянутую руку, Алексей Степаныч от избытка сильного чувства обезумел,
на мгновение потерял употребление языка… но вдруг опомнившись, не принимая протянутой руки, он упал к ногам своей невесты, и поток горячего сердечного красноречия, сопровождаемый слезами, полился из его груди.
Степан Михайлыч молчал; он только смотрел
с любовью в заплаканные
глаза и
на пылающие щеки Софьи Николавны, внимательно слушал каждое ее слово и замечал каждое движение.
Батюшка, — продолжала она, и крупные слезы закапали из ее
глаз, — я полюбила вас, как родного отца; поступайте со мной всегда, как
с родной дочерью; остановите, побраните меня, если я провинюсь в чем-нибудь, и простите, но не оставляйте
на сердце неудовольствия.
Помолчав
с минуту, он оттолкнул ногой Александру Степановну и закричал: «Вон! и не смей показываться
на глаза, покуда не позову!» Никто не дожидался дальнейших приказаний; в одну минуту горница опустела, и всё стало тихо вокруг Степана Михайлыча, у которого еще долго темны и мутны были голубые зрачки
глаз, долго тяжело он дышал и грудь его высоко подымалась, потому что он сдержал свое бешенство, не удовлетворил своему разгоревшемуся гневу.
Следом за нею вошел Калмык и, не дав ей даже кончить, кукся
глаза и крестясь
на образ,
с клятвою начал уверять, что всё это клевета, что он никогда ничего подобного не говаривал и что грех Софье Николавне губить невинного человека!..
Наконец, прочитав собственными
глазами письмо сына и убедясь, что дело не подлежит сомнению, огорчился не
на шутку; отменил приготовленное крестьянам угощение, не захотел сам писать к невестке и сыну, а велел только поздравить роженицу
с животом и дочерью, да приказал назвать новорожденную Прасковьей в честь любимой своей сестры Прасковьи Ивановны Куролесовой.
Он велел убрать
с глаз, спрятать подальше родословную, которая уже лежала у него
на столе, в ожидании радостного известия, и в которую он всякий день собирался внести имя внука.
Неточные совпадения
По левую сторону городничего: Земляника, наклонивший голову несколько набок, как будто к чему-то прислушивающийся; за ним судья
с растопыренными руками, присевший почти до земли и сделавший движенье губами, как бы хотел посвистать или произнесть: «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!» За ним Коробкин, обратившийся к зрителям
с прищуренным
глазом и едким намеком
на городничего; за ним, у самого края сцены, Бобчинский и Добчинский
с устремившимися движеньями рук друг к другу, разинутыми ртами и выпученными друг
на друга
глазами.
Солдат опять
с прошением. // Вершками раны смерили // И оценили каждую // Чуть-чуть не в медный грош. // Так мерил пристав следственный // Побои
на подравшихся //
На рынке мужиках: // «Под правым
глазом ссадина // Величиной
с двугривенный, // В средине лба пробоина // В целковый. Итого: //
На рубль пятнадцать
с деньгою // Побоев…» Приравняем ли // К побоищу базарному // Войну под Севастополем, // Где лил солдатик кровь?
— Филипп
на Благовещенье // Ушел, а
на Казанскую // Я сына родила. // Как писаный был Демушка! // Краса взята у солнышка, // У снегу белизна, // У маку губы алые, // Бровь черная у соболя, // У соболя сибирского, // У сокола
глаза! // Весь гнев
с души красавец мой // Согнал улыбкой ангельской, // Как солнышко весеннее // Сгоняет снег
с полей… // Не стала я тревожиться, // Что ни велят — работаю, // Как ни бранят — молчу.
Спустили
с возу дедушку. // Солдат был хрупок
на ноги, // Высок и тощ до крайности; //
На нем сюртук
с медалями // Висел, как
на шесте. // Нельзя сказать, чтоб доброе // Лицо имел, особенно // Когда сводило старого — // Черт чертом! Рот ощерится. //
Глаза — что угольки!
Попасть
на доку надобно, // А толстого да грозного // Я всякому всучу… // Давай больших, осанистых, // Грудь
с гору,
глаз навыкате, // Да чтобы больше звезд!