Неточные совпадения
Как живописны и разнообразны, каждая
в своем
роде, лесная, степная и гористая твоя полоса, особенно последняя, по скату Уральского хребта, всеми металлами богатая, золотоносная полоса!
В одну минуту запрягли двое длинных дрог: на одних сел дедушка с бабушкой, посадив промеж себя единственного своего наследника, драгоценную отрасль древнего своего дворянского
рода; на других дрогах поместились три тетки и парень Николашка Рузан, взятый для того, чтоб нарыть
в плотине червяков и насаживать ими удочки у барышень.
Голос имела чудесный, страстно любила песни, качели, хороводы и всякие игрища, и когда ничего этого не было, то целый день играла
в куклы, непременно сопровождая свои игры всякого
рода русскими песнями, которых и тогда знала бесчисленное множество.
Мало-помалу стали распространяться и усиливаться слухи, что майор не только строгонек, как говорили прежде, но и жесток, что забравшись
в свои деревни, особенно
в Уфимскую, он пьет и развратничает, что там у него набрана уже своя компания, пьянствуя с которой, он доходит до неистовств всякого
рода, что главная беда:
в пьяном виде немилосердно дерется безо всякого резону и что уже два-три человека пошли на тот свет от его побоев, что исправники и судьи обоих уездов, где находились его новые деревни, все на его стороне, что одних он задарил, других запоил, а всех запугал; что мелкие чиновники и дворяне перед ним дрожкой дрожат, потому что он всякого, кто осмеливался делать и говорить не по нем, хватал середи бела дня, сажал
в погреба или овинные ямы и морил холодом и голодом на хлебе да на воде, а некоторых без церемонии дирал немилосердно какими-то кошками.
Но исполнилась мера долготерпения божьего, и грянул гром: великолепная Александра Петровна,
в цвете лет, здоровья и красоты, родила еще сына и умерла
в десятый день после
родов.
Ты, конечно, красавчик, старинного дворянского
рода, имеешь небольшое состояние, а со временем будешь и богат, — это все знают; но ты человек не ошлифованный, деревенский, ничему не ученый, и больно уж смирен
в публике»…
Во-первых, Зубиха (так называли ее сестры и мать Алексея Степаныча
в своих тайных заседаниях) — низкого
рода; дедушка у ней был уральский казак, по прозванью Зуб, а мать (Вера Ивановна Кандалинцова) — из купеческого звания.
Он решительно сказал, что если
в самом деле Зубина думает выйти замуж за Алешу, то он не позволит ему жениться на ней, потому что она не дворянского
рода.
Ведь не позволим, так нам не видать Алексея какушей своих: или умрет с тоски, или на войну уйдет, или пойдет
в монахи — и
род Багровых прекратится».
«Батюшка, Степан Михайлыч! — голосила Арина Васильевна, — воля твоя святая, делай что тебе угодно, мы все
в твоей власти, только не позорь нас, не срами своего
рода перед невесткой; она человек новый, ты ее до смерти перепугаешь…» Вероятно, эти слова образумили старика.
Это был человек
в своем
роде очень замечательный, не получивший никакого научного образования, но очень умный и начитанный, вышедший из простолюдинов (говорили, что он из мордвы), дослужившийся до чина надворного советника и женившийся по расчету на дочери деревенского помещика и старинного дворянина.
«То-то же, — сказал ей значительно Степан Михайлыч, — теперь ты другим голосом поешь: так не сбивайся же…» Но
в эту минуту Софья Николавна, может быть, не желавшая, чтоб такого
рода разговор продолжал развиваться, приступила с убедительными просьбами к свекру, чтоб он прилег отдохнуть, хоть на короткое время, на что он согласился.
Между тем, вскоре по возвращении
в Уфу, Софья Николавна почувствовала особенного
рода нездоровье, известие о котором привело Степана Михайлыча
в великую радость.
Продолжение древнего
рода Багровых, потомков знаменитого Шимона, было постоянным предметом дум и желаний старика, смущало спокойствие духа, торчало гвоздем у него
в горле.
По разумности своей старик очень хорошо знал, что гневаться было не на кого; но
в первые дни он не мог овладеть собою, так трудно ему было расстаться с сладкою надеждой или, лучше сказать, с уверенностью, что у него родится внук и что авось не погибнет знаменитый
род Шимона.
Эта охота находится
в презрении у охотников до другого
рода охот, но, право, не знаю, за что ее так презирают?
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими: я, брат, не такого
рода! со мной не советую… (Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает есть.)Я думаю, еще ни один человек
в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это не жаркое.
Хлестаков (раскланиваясь).Как я счастлив, сударыня, что имею
в своем
роде удовольствие вас видеть.
Анна Андреевна. Но позвольте заметить: я
в некотором
роде… я замужем.
Глеб — он жаден был — соблазняется: // Завещание сожигается! // На десятки лет, до недавних дней // Восемь тысяч душ закрепил злодей, // С
родом, с племенем; что народу-то! // Что народу-то! с камнем
в воду-то! // Все прощает Бог, а Иудин грех // Не прощается. // Ой мужик! мужик! ты грешнее всех, // И за то тебе вечно маяться!
Был господин невысокого
рода, // Он деревнишку на взятки купил, // Жил
в ней безвыездно // тридцать три года, // Вольничал, бражничал, горькую пил, // Жадный, скупой, не дружился // с дворянами, // Только к сестрице езжал на чаек; // Даже с родными, не только // с крестьянами,