Неточные совпадения
Наташа, заметив, что стоящие возле них молодые люди внимательно глядят на нее, и сообразив, что они, верно, будут смеяться и говорить: «Зачем такая здоровая девушка пьет такую гадость», — осмелилась тихим голосом сказать матери: «Позвольте мне сегодня не пить
воды!» Но г-жа Болдухина строго на нее взглянула и сказала: «Пей!» Наташа с ангельской кротостью, без малейшего признака неудовольствия, взяла стакан,
наклонилась к источнику и выпила два стакана не поморщась (хотя
вода была ей очень противна) и с спокойной веселостью пошла за своей матерью.
Её слова долетали до него откуда-то издалека, неясные, ничего не запрещавшие ему. И он
наклонялся к воде, простирая вперед руки, едва держась на ногах, дрожавших от усилия сдержать его неестественно изогнутое тело, горевшее в пытке страсти. Весь, каждым фибром своего существа, он стремился к ней, и вот он упал на колени, почти коснувшись ими воды.
По реке, как это бывает перед грозой, проносится порыв ветра… Голый тальник
наклоняется к воде и шумит, река вдруг темнеет, заходили беспорядочно валы…
Неточные совпадения
За баржею распласталась под жарким солнцем синеватая Волга, дальше — золотисто блестела песчаная отмель, река оглаживала ее; зеленел кустарник,
наклоняясь к ласковой
воде, а люди на палубе точно играли в двадцать рук на двух туго натянутых струнах, чудесно богатых звуками.
— Неохота угодить тебе, Василь Васильич, — равнодушно ответил казак, швырнул опустошенную половину арбуза в море, сполз
к воде,
наклонился, зачерпнул горстями и вытер бородатое лицо свое
водою, точно скатертью.
Зеленокудрые! они толпятся вместе с полевыми цветами
к водам и,
наклонившись, глядят в них и не наглядятся, и не налюбуются светлым своим зраком, и усмехаются
к нему, и приветствуют его, кивая ветвями.
Он жадно
наклонился к ней, но
вода была соленая… Это уже было взморье, — два-три паруса виднелись между берегом и островом. А там, где остров кончался, — над линией
воды тянулся чуть видный дымок парохода. Матвей упал на землю, на береговом откосе, на самом краю американской земли, и жадными, воспаленными, сухими глазами смотрел туда, где за морем осталась вся его жизнь. А дымок парохода тихонько таял, таял и, наконец, исчез…
Качаясь, они подвигались
к нам,
наклонялись над
водой, готовые опрокинуться на головы наши, — раз, раз — подкидывают белые волны наши тела, хрустит наша барка, точно орех под каблуком сапога, я оторван от нее, вижу изломанные черные ребра скал, острые, как ножи, вижу голову отца высоко надо мною, потом — над этими когтями дьяволов.