Неточные совпадения
Он с любовью и радостью начал говорить о том, что у него уже готово в мыслях и что он
сделает по возвращении в Москву; что, кроме труда, завещанного ему Пушкиным, совершение которого он считает
задачею своей жизни, то есть «Мертвые души», у него составлена в голове трагедия из истории Запорожья, в которой все готово, до последней нитки, даже в одежде действующих лиц; что это его давнишнее, любимое дитя, что он считает, что эта плеса будет лучшим его произведением и что ему будет с лишком достаточно двух месяцев, чтобы переписать ее на бумагу.
— Ну, не пустой ли малый! — восклицал учитель. — Не умеет
сделать задачи указанным, следовательно, облегченным путем, а без правил наобум говорит. Глупее нас с тобой выдумывали правила!
— Ну, Валя, a теперь утрите ваши глазки. A вы, Полина, занимайте ваше место и будем
делать задачу. — как ни в чем ни бывало обратилась Даша к обеим девочкам и, взяв в руки карандаш, принялась им растолковывать способ решения.
Неточные совпадения
Вереницею прошли перед ним: и Клементий, и Великанов, и Ламврокакис, и Баклан, и маркиз де Санглот, и Фердыщенко, но что
делали эти люди, о чем они думали, какие
задачи преследовали — вот этого-то именно и нельзя было определить ни под каким видом.
Левину невыносимо скучно было в этот вечер с дамами: его, как никогда прежде, волновала мысль о том, что то недовольство хозяйством, которое он теперь испытывал, есть не исключительное его положение, а общее условие, в котором находится дело в России, что устройство какого-нибудь такого отношения рабочих, где бы они работали, как у мужика на половине дороги, есть не мечта, а
задача, которую необходимо решить. И ему казалось, что эту
задачу можно решить и должно попытаться это
сделать.
Воспитание, образование детей, направление их жизни, конечно, не легкая и не пустая
задача, но до нее еще далеко, а до тех пор что же он будет
делать?
Простой, то есть прямой, настоящий взгляд на жизнь — вот что было его постоянною
задачею, и, добираясь постепенно до ее решения, он понимал всю трудность ее и был внутренне горд и счастлив всякий раз, когда ему случалось заметить кривизну на своем пути и
сделать прямой шаг.
«Нет и у меня дела, не умею я его
делать, как
делают художники, погружаясь в
задачу, умирая для нее! — в отчаянии решил он. — А какие сокровища перед глазами: то картинки жанра, Теньер, Остад — для кисти, то быт и нравы — для пера: все эти Опенкины и… вон, вон…»