Неточные совпадения
Только в стрельбе с подъезда к птице крупной и сторожкой, сидящей на земле, а не на деревьях, собака мешает, потому что птица боится ее; но если собака вежлива, [То есть не гоняется за птицей и совершенно послушна] то она во время самого подъезда будет идти под дрожками или под телегой, так что ее и не
увидишь; сначала станет она это делать по приказанию
охотника, а потом по собственной догадке.
Я редко встречал
охотников, которые бы видали пролетных бекасов, и я сам один раз только в жизни
видел весною, рано поутру, бекасиную стаю, пролетевшую очень высоко.
Такое определение никуда не годится уже потому, что близорукий
охотник и в пятнадцати шагах не
видит пестрин; стало, ему никогда не придется стрелять, а между тем он бьет бекасов иногда лучше зоркого
охотника.
С собакой ему иногда удается эта хитрость, но
охотник видел, откуда прилетел он; убивает посланника и прямо идет к его жилищу.
Когда молодые подрастут в полгуся и больше и даже почти оперятся, только не могут еще летать, [Водяная птица в этом отношении совершенно противоположна некоторым породам степной дичи; перья в крыльях Молодых тетеревов, куропаток и перепелок вырастают прежде всего, и они еще в пушку могут перелетывать, а у всей водяной Дичи, напротив, перья в крыльях вырастают последние, так что даже безобразно
видеть на выросшем и оперившемся теле молодого гуся или утки голые папоротки с синими пеньками] что бывает в исходе июня или начале июля, —
охотники начинают охотиться за молодыми и старыми, линяющими в то время, гусями и называющимися подлинь.
Есть особой породы гусь, называемый казарка; он гораздо меньше обыкновенного дикого гуся, носик у него маленький, по сторонам которого находятся два копьеобразные пятнышка, а перья почти черные. В некоторых южных уездах Оренбургской губернии
охотники встречают их часто во время пролета и даже бьют; мне же не удалось и
видеть. В большое недоумение приводило меня всегда их имя, совпадающее с именем козар.
Иногда утка полощется в какой-нибудь луже или щелочет носом в жидкой грязи, а селезень, как часовой, стоит на берегу или на кочке;
охотник подъезжает к нему в меру, но утка не
видит или не замечает ничего; селезень пошевеливается, повертывается, покрякивает, как будто подает ей голос, ибо
видит опасность, но утка не обращает внимания; один он не летит прочь — и меткий выстрел убивает его наповал.
Ловко также стрелять их в лет, поднимающихся с небольших речек, по берегам которых ходят
охотники, осторожно высматривая впереди, по изгибистым коленам реки, не плывут ли где-нибудь утки, потому что в таком случае надобно спрятаться от них за кусты или отдалиться от берега, чтоб они,
увидев человека, не поднялись слишком далеко, надобно забежать вперед и подождать пока они выплывут прямо на
охотника; шумно, столбом поднимаются утки, если берега речки круты и они испуганы нечаянным появлением стрелка; легко и весело спускать их сверху вниз в разных живописных положениях.
— После рассказанного мною, казалось бы, должно заключить, что гоголи лишены способности летать, но некоторые, достойные вероятия,
охотники уверяли меня, что
видели быстро и высоко летающих гоголей.
Острота зрения и слуха у гоголя изумительны: хотя бы он плыл спиною к
охотнику, он
видит, не оглядываясь, все его движения и слышит стук кремня об огниво.
Но застреленных дроф другими
охотниками, молодых и старых, худых и жирных, я
видел не один раз и мог рассмотреть внимательно их наружность и внутренность.
Я
видел печальные следствия такой храброй обороны: одного кривого
охотника и одну кривую собаку: и тот и другая потеряли по глазу, неосторожно бросившись схватить раненого журавля.
Журавль не может подняться с места вдруг. Ему нужно сажени две-три, чтоб разбежаться. В доказательство этому я
видел своими глазами весьма странный случай:
охотник, возвращавшийся домой с двумя борзыми собаками, случайно съехался со мной, и мы, продолжая путь вместе,
увидели двух журавлей, ходивших по скошенному лугу очень близко от большого стога сена.
Убить несколько стрепетов одним зарядом — великая редкость: надобно, чтоб большая стая подпустила в меру и сидела кучно или чтоб вся стая нечаянно налетела на
охотника; убивать пару, то есть из обоих стволов по стрепету, мне случалось часто, но один только раз убил я из одного ствола трех стрепетов сидячих, а из другого двух влет; это случилось нечаянно: я наскакал на порядочную стаю, которая притаилась в густой озими, так что ни одного стрепета не было видно; в нескольких саженях двое из них подняли свои черные головки, кучер мой
увидел их и указал мне; из одного ствола выстрелил я по сидячим, а из другого по взлетевшей стае: трое остались на земле, два упали сверху; стрепетов было штук тридцать.
Несмотря на то, добрая собака с долгим и верхним чутьем весьма полезна для отыскиванья стрепетов, которые иногда, особенно врассыпную, так плотно и крепко таятся в траве или молодом хлебе, что
охотник проедет мимо и не
увидит их, но собака с тонким чутьем почует стрепетов издалека и поведет прямо к ним
охотника; зато боже сохрани от собаки горячей и гоняющейся за птицей: с ней не убьешь ни одного стрепета.
В таких отчаянных обстоятельствах,
видя, что утиная дробь не забирает, как выражаются
охотники, употреблял я гусиную и хотя изредка, но добывал по нескольку огромных степняков.
Вышибить из стаи одним или двумя выстрелами несколько штук только в том случае, если местность позволит подкрасться из-за чего-нибудь к бродящей стае или если она налетит на
охотника, который имел возможность притаиться в кусту, в рытвине, в овражке, в камыше или просто на земле, но для этого нужно, чтобы
охотник знал заранее, когда прилетают кроншнепы и на каком любимом месте садятся, чтоб он дожидался их или
увидел по крайней мере издали летящую стаю.
Охотники не уважают кречеток единственно потому, что встречают их только в то время, когда они бывают очень худы телом, как и всякая птица во время вывода детей; но я никогда не пренебрегал кречетками из уважения к их малочисленности, ибо в иной год и десятка их не убьешь, даже не
увидишь.
Как скоро
охотник увидит, что несколько перепелов подошли под сеть, очень близко к нему, он стремительно вскакивает, перепела взлетают и запутываются в сетку.
[Я слыхал от
охотников и даже читал, что перепела в клетках очень горячо дерутся за корм: но мне не случилось этого
видеть] обыкновенно история оканчивалась тем, что слишком удовлетворенная перепелка обращалась в бегство или улетала, а перепела ее преследовали.
Мой товарищ, старый
охотник, пробовал вместо дудки употреблять живую самку, ставя ее под сеть в небольшой низенькой клетке, и я
видел своими глазами, как по два и по три перепела вскакивали на клетку и бились на ней, чтоб достать самку.
Чем вознаградится это живое, постоянное занятие, движение, это ожидание, опасение: подпустит ли тетерев, или нет? это волнение в душе
охотника, когда он
видит, что добыча ежеминутно сбирается улететь?
Я совершенно незнаком с нравами лесных куропаток, даже один раз только в жизни
видел их живых, но знаю, что
охотники стреляют их в глубокую осень в узерк, точно как выцветших побелевших зайцев.
Голубка кладет только два [Я
видел более десяти гнезд витютина и всегда находил по два яйца] яйца или три (как утверждают иные
охотники), бледно-розового или бланжевого цвета, обыкновенной куриной формы, но гораздо крупнее и круглее яиц русских голубей.
Мне не случалось
видеть их пролетными стаями, что, без сомнения, бывает и что многие
охотники видали.
Вообще я должен сказать, что писал о том, что
видел своими глазами, и называл птиц, как называют их народ и
охотники, мои туземцы.
За непременное правило должно взять: не бегать к тем вальдшнепам, которые пересели в глазах
охотника и которых он сначала даже
видит бегущих или стоящих неподвижно.
В лесу, кустах, в камыше, высокой траве и осоке
охотник почти не
видит собаки, но здесь она вся на виду.
Он напугал меня не на шутку: ходя по лесу в серый туманный день, я убил уже много зайцев и развесил их по сучьям, чтобы собрать после, вместе с другим
охотником; от наступающих сумерек становилось темно; вдруг
вижу я огромное подобие белого зайца, сидящего на корточках, в воздухе, как мне показалось, на аршин от земли.