Неточные совпадения
Советую
и всем охотникам делать
то же,
и делать аккуратно, потому что птица, приколотая вскользь,
то есть так, что перо не попадет в мозг, а угодит как-нибудь мимо, также может улететь, что со мной случалось не
один раз, особенно на охоте за осенними тетеревами.
Когда
же у самого их жилища раздается выстрел — поднимается все летучее население болота
и окружает охотника, наполняя воздух различным криком
и писком своих голосов
и шумом своих полетов; только
одни самки или самцы, сидящие на яйцах, не слетают с них до
тех пор, пока опасность не дойдет до крайности.
Укрывательство
же утки от селезня, его преследованье, отыскиванье, гнев, наказанье за побег
и за
то, если утка не хочет лететь с ним в другие места или отказывает ему в совокуплении, — разоренные
и растасканные гнезда, разбитые яйца, мертвых утят около них, — все это я видел собственными моими глазами не
один раз.
Нос у него узенький, кругловатый, нисколько не подходящий к носам обыкновенных уток: конец верхней половинки его загнут книзу; голова небольшая, пропорциональная, шея длинная, но короче, чем у гагары,
и не так неподвижно пряма; напротив, он очень гибко повертывает ею, пока не увидит вблизи человека; как
же скоро заметит что-нибудь, угрожающее опасностью,
то сейчас прибегает к своей особенной способности погружаться в воду так, что видна только
одна узенькая полоска спины, колом торчащая шея
и неподвижно устремленные на предмет опасности, до невероятности зоркие, красные глаза.
Очевидно было, что гнездо прикреплялось к камышу (
тем же самым калом),
и очень крепко, потому что верхушки двух перерванных камышин
и одна выдернутая или перегнившая у корня, плотно приклеенные к боку гнезда, плавали вместе с ним по воде, из чего заключить, что когда гнездо не было оторвано от камыша,
то воды не касалось.
Дрофу в одиночку
и даже в паре заездить, как говорят охотники,
то есть, увидав их издали, начать ездить кругом; сначала круги давать большие, а потом с каждым разом их уменьшать; дрофа не станет нажидать на себя человека
и сейчас пойдет прочь, но как везде будет встречать
того же, все ближе подъезжающего охотника,
то, походя взад
и вперед, ляжет в какую-нибудь ямку, хотя бы в ней негде было спрятать
одной ее головы: в этом глупом положении, вытянув шею
и выставив напоказ все свое объемистое тело, подпускает она охотника довольно близко.
Стрепет дрожит, трепещет в воздухе как будто на
одном месте
и в
то же время быстро летит вперед.
Каждое перо, по бланжевому полю, испещрено в разные стороны идущими прямыми
и извилистыми полосками, но правильно
и однообразно расположенными; все
же перья вместе на спине представляют общую пестроту
того же цвета с черноватыми пятнами, которая происходит от
того, что
одно перо складывается с другим своими темными полосками или извилинками: из этого составляются как будто пятна.
Кроншнеп, зачерпнув носом воды, проворно оборачивает голову
и нос нижнею стороной кверху, чем
и удерживает в нем воду, как в вогнутом сосуде; еще проворнее заворачивает он назад голову
и нос, в
том же обращенном положении поддевает под ногу (для чего
одну ногу подгибает), потом быстро вытягивает вверх голову
и спускает воду в горло… операция довольно мудреная, которую кроншнеп выполняет очень ловко
и легко.
Там обыкновенно кроют их шатром, так
же как тетеревов, но куропатки гораздо повадливее
и смирнее,
то есть глупее; тетеревиная стая иногда сидит около привады, пристально глядит на нее, но нейдет
и не пойдет совсем; иногда несколько тетеревов клюют овсяные снопы на приваде ежедневно, а другие только прилетают смотреть; но куропатки с первого раза все бросаются на рассыпанный корм, как дворовые куры; тетеревов надобно долго приучать, а куропаток кроют на другой
же день; никогда нельзя покрыть всю тетеревиную стаю, а куропаток, напротив, непременно перекроют всех до
одной.
Настоящие
же охотники предпочитают перепелкам, что
и весьма справедливо, болотную дичь, которая достигает лучшей своей поры именно в августе,
то есть в
одно время с перепелками; но в местах, где болот мало или совсем нет, стрельба перепелок очень приятна
и добычлива; к
тому же иногда вырвать часок-другой времени из охоты за болотной дичью
и посвятить его жирным осенним перепелкам.
Все породы дерев смолистых, как-то: сосна, ель, пихта
и проч., называются красным лесом, или краснолесьем. Отличительное их качество состоит в
том, что вместо листьев они имеют иглы, которых зимою не теряют, а переменяют их исподволь, постепенно, весною
и в начале лета; осенью
же они становятся полнее, свежее
и зеленее, следовательно встречают зиму во всей красе
и силе. Лес, состоящий исключительно из
одних сосен, называется бором.
Когда
же снег растает, а где не растает, по крайней мере обмелеет, так что ездить хотя как-нибудь
и хоть на чем-нибудь,
то сделается возможен
и подъезд к тетеревам: сначала рано по утрам, на самых токах, а потом, когда выстрелы их разгонят, около токов: ибо далеко они не полетят, а все будут биться вокруг
одного места до
тех пор, пока придет время разлетаться им с токов по своим местам,
то есть часов до девяти утра.
Тут опять начинается
та же история: если тетерева в куче,
то не подпустят
и, слетая
один за другим, все разместятся врассыпную по разным скольким деревьям.
4-я
и 5-я породы — черные дрозды, величиною будут немного поменьше большого рябинника; они различаются между собою
тем, что у
одной породы перья темнее, почти черные, около глаз находятся желтые ободочки,
и нос желто-розового цвета, а у другой породы перья темно-кофейного, чистого цвета, нос беловатый к концу,
и никаких ободочков около глаз нет; эта порода, кажется, несколько помельче первой [
Тот же почтенный профессор, о котором я говорил на стр. 31, сделал мне следующие замечания: 1] что описанные мною черные дрозды, как две породы, есть не что иное, как самец
и самка
одной породы,
и 2) что птица, описанная мною под именем водяного дрозда, не принадлежит к роду дроздов
и называется водяная оляпка.
Жаль только, что высыпки по большей части весьма кратковременны
и что нередко, постреляв вдоволь
один день, на другой на
том же месте не найдешь ни
одного вальдшнепа.
Но всегда есть исключения: иногда
и в степи попадаются беляки, иногда
и в лесных местах, как, например, около Москвы, водятся русаки, только они почти никогда не ложатся на дневку в большом лесу, а всегда на открытых местах или в мелком кустарнике; старый русак, матерой, как говорят охотники, всегда крупнее
и жирнее беляка
одного с ним возраста
и в
то же время как-то складнее: уши у русака острее; лапки его, особенно передние, поменьше
и поуютнее,
и потому русачий малик (след) отличается с первого взгляда от беличьего.
Присев на задние ноги,
то есть сложив их на сгибе, упершись в какое-нибудь твердое основание, заяц имеет способность с такою быстротою
и силою разогнуть их, что буквально бросает па воздух все свое тело; едва обопрется он о землю передними лапками, как уже задние, далеко перепрыгнув за передние, дают опять такой
же толчок,
и бег зайца кажется
одною линией, вытянутою в воздухе.
Вероятно, вследствие таких неловких движений назвали его косым,
и даже человека, пробежавшего второпях мимо
того предмета, которого он ищет, или забежавшего не туда, куда следует, приветствуют шуточным восклицанием: «Эх ты, косой заяц», или: «Куда забежал скосу?» К
тому же заяц, сидя на логове, закатывает под лоб иногда
один глаз, иногда
и оба; вероятно, это дремота, но при первом взгляде заяц покажется косым.