Неточные совпадения
Для охотников, стреляющих влет мелкую, преимущественно болотную птицу,
не нужно ружье, которое бы било дальше пятидесяти или, много, пятидесяти пяти шагов: это самая дальняя мера; по большей части в болоте приходится стрелять гораздо ближе; еще менее нужно, чтоб ружье било слишком кучно, что, впрочем, всегда соединяется с далекобойностью; ружье, несущее дробь кучею, даже невыгодно для мелкой дичи; из него гораздо скорее дашь
промах, а если возьмешь очень верно на близком расстоянии, то непременно разорвешь птицу: надобно только, чтоб ружье ровно и
не слишком широко рассевало во все стороны мелкую дробь, обыкновенно употребляемую в охоте такого рода, и чтоб заряд ложился, как говорится, решетом.
Стреляющим с шерстяными пыжами должно принять в соображение то, что их пыжи могут отодвигаться тяжестию дроби, если дуло заряженного ружья будет обращено вниз, особенно на езде в тряском экипаже, что случается нередко; а потому должно всегда ружье, давно заряженное шерстяными пыжами, пробовать шомполом и снова прибить верхний пыж, ежели он отодвинулся; то же надобно наблюдать с вырубленными, войлочными и шляпными пыжами, особенно если они входят в дуло
не натуге; с последними может случиться, что верхний пыж отодвинется, покосится и часть дроби сейчас высыплется, отчего последует неизбежный
промах.
Во-вторых, в охотах, о которых я сейчас говорил, охотник
не главное действующее лицо, успех зависит от резвости и жадности собак или хищных птиц; в ружейной охоте успех зависит от искусства и неутомимости стрелка, а всякий знает, как приятно быть обязанным самому себе, как это увеличивает удовольствие охоты; без уменья стрелять — и с хорошим ружьем ничего
не убьешь; даже сказать, что чем лучше, кучнее бьет ружье, тем хуже, тем больше будет
промахов.
Никогда
не думать о том, что дашь
промах.
Даю только еще один совет, с большою пользою испытанный мною на себе, даю его тем охотникам, горячность которых
не проходит с годами: как скоро поле началось неудачно, то есть сряду дано пять, шесть и более
промахов на близком расстоянии и охотник чувствует, что разгорячился, — отозвать собаку, перестать стрелять и по крайней мере на полчаса присесть, прилечь и отдохнуть.
В это время, если вы поднимете дупеля, дадите по нем
промах и он улетит из глаз вон…
не беспокойтесь: через несколько минут он прилетит опять на прежнее место, если только
не подбит.
Не знаю, только этому обману нередко подвергался я сам, и множество
промахов были его следствием.
Стрельба выходила славная и добычливая: куропатки вылетали из соломы поодиночке, редко в паре и очень близко, из-под самых ног: тут надобно было иногда или послать собаку в солому, или взворачивать ее самому ногами. было бить их рябчиковою дробью, даже 7-м и 8-м нумером, чего уже никак нельзя сделать на обыкновенном неблизком расстоянии, ибо куропатки, особенно старые, крепче к ружью многих птиц, превосходящих их своею величиною, и уступают в этом только тетереву; на сорок пять шагов или пятнадцать сажен, если
не переломишь крыла, куропатку
не добудешь, то есть
не убьешь наповал рябчиковой дробью; она будет сильно ранена, но унесет дробь и улетит из виду вон: может быть, она после и умрет, но это будет хуже
промаха — пропадет даром.
Но охотник, знающий эти проделки, сейчас убивает матку; потом собака поодиночке найдет всех тетеревят, и хороший стрелок, если
не станет горячиться и будет выпускать тетеревенка в меру, перебьет всех без
промаха.
Много бывает
промахов по вальдшнепам, но зато нигде
не бывает таких непостижимо удачных выстрелов, как в охоте за ними.
В это время вальдшнепы очень смирны, сидят крепко, подпускают охотника близко и долго выдерживают стойку собаки: очевидно, что тут бить их весьма нетрудно, особенно потому, что вальдшнепы в мокрую погоду, сами мокрые от дождя, на открытом месте летают тихо, как вороны: только очень плохой или слишком горячий охотник станет давать в них
промахи. подумать, что такая простая, легкая стрельба
не доставит удовольствия настоящему, опытному и, разумеется, искусному стрелку, но такая охота редка, кратковременна, вообще малодобычлива, имеет особенный характер, и притом вальдшнеп такая завидная, дорогая добыча, что никогда
не теряет своего высокого достоинства.
Все это отчасти справедливо, но мне кажется, что есть и другая, так сказать, нравственная, прямая, чисто охотничья причина: стрельба зайцев в узерк совсем
не так легка и проста, какою кажется с первого взгляда, что и доказывается немалым числом
промахов, особенно у новичков, покуда они
не применятся к делу.
Впрочем, опытные охотники знают этот секрет, берут на цель пониже, под самую белизну; кучным зарядом вскинет убитого зайца вверх, и в меру, на чистом месте,
промаха никогда
не будет.
Неточные совпадения
— Неужели
промах? — крикнул Степан Аркадьич, которому из-за дыму
не видно было.
Левин
не был так счастлив: он ударил первого бекаса слишком близко и промахнулся; повел зa ним, когда он уже стал подниматься, но в это время вылетел еще один из-под ног и развлек его, и он сделал другой
промах.
И без Васеньки, которого Левин упрекал в своей неудаче, дело
не поправилось. Бекасов было много и тут, но Левин делал
промах за
промахом.
Прямо с прихода Крак потянул к кочкам. Васенька Весловский первый побежал за собакой. И
не успел Степан Аркадьич подойти, как уж вылетел дупель. Весловский сделал
промах, и дупель пересел в некошенный луг. Весловскому предоставлен был этот дупель. Крак опять нашел его, стал, и Весловский убил его и вернулся к экипажам.
Убедившись в том, что сделан
промах, Левин оглянулся и увидал, что лошади с катками уже
не на дороге, а в болоте.