Неточные совпадения
Красноножка имеет приятный, звонкий и особенный свист или голос; даже
не видя его, знаешь издалека, по его крику, что он бродит где-нибудь по
берегу пруда, озера или речного залива.
Я стреливал гусей во всякое время: дожидаясь их прилета в поле, притаясь в самом еще
не вымятом хлебе, подстерегая их на перелете в поля или с полей, дожидаясь на ночлеге, где за наступившею уже темнотою гуси
не увидят охотника, если он просто лежит на земле, и, наконец, подъезжая на лодке к спящим на
берегу гусям, ибо по воде подплыть так тихо, что и сторожевой гусь
не услышит приближающейся в ночном тумане лодки.
Иногда утка полощется в какой-нибудь луже или щелочет носом в жидкой грязи, а селезень, как часовой, стоит на
берегу или на кочке; охотник подъезжает к нему в меру, но утка
не видит или
не замечает ничего; селезень пошевеливается, повертывается, покрякивает, как будто подает ей голос, ибо
видит опасность, но утка
не обращает внимания; один он
не летит прочь — и меткий выстрел убивает его наповал.
Ловко также стрелять их в лет, поднимающихся с небольших речек, по
берегам которых ходят охотники, осторожно высматривая впереди, по изгибистым коленам реки,
не плывут ли где-нибудь утки, потому что в таком случае надобно спрятаться от них за кусты или отдалиться от
берега, чтоб они,
увидев человека,
не поднялись слишком далеко, надобно забежать вперед и подождать пока они выплывут прямо на охотника; шумно, столбом поднимаются утки, если
берега речки круты и они испуганы нечаянным появлением стрелка; легко и весело спускать их сверху вниз в разных живописных положениях.
Петр. В мою комнату от стариков запах деревянного масла проходит… Должно быть, от этого во сне я видел, будто плыву по какой-то реке, а вода в ней густая, как деготь… Плыть тяжело… и я не знаю — куда надо плыть… и
не вижу берега. Попадаются мне какие-то обломки, но когда я хватаюсь за них — они рассыпаются в прах… гнилые, трухлявые. Ерунда… (Насвистывая, шагает по комнате.) Пора бы чай пить…
Неточные совпадения
Пробираясь
берегом к своей хате, я невольно всматривался в ту сторону, где накануне слепой дожидался ночного пловца; луна уже катилась по небу, и мне показалось, что кто-то в белом сидел на
берегу; я подкрался, подстрекаемый любопытством, и прилег в траве над обрывом
берега; высунув немного голову, я мог хорошо
видеть с утеса все, что внизу делалось, и
не очень удивился, а почти обрадовался, узнав мою русалку.
«Есть еще одна фатера, — отвечал десятник, почесывая затылок, — только вашему благородию
не понравится; там нечисто!»
Не поняв точного значения последнего слова, я велел ему идти вперед, и после долгого странствовия по грязным переулкам, где по сторонам я
видел одни только ветхие заборы, мы подъехали к небольшой хате, на самом
берегу моря.
— Послушай, слепой! — сказал Янко, — ты
береги то место… знаешь? там богатые товары… скажи (имени я
не расслышал), что я ему больше
не слуга; дела пошли худо, он меня больше
не увидит; теперь опасно; поеду искать работы в другом месте, а ему уж такого удальца
не найти.
Я
не обращал внимание на ее трепет и смущение, и губы мои коснулись ее нежной щечки; она вздрогнула, но ничего
не сказала; мы ехали сзади: никто
не видал. Когда мы выбрались на
берег, то все пустились рысью. Княжна удержала свою лошадь; я остался возле нее; видно было, что ее беспокоило мое молчание, но я поклялся
не говорить ни слова — из любопытства. Мне хотелось
видеть, как она выпутается из этого затруднительного положения.
Казак мой был очень удивлен, когда, проснувшись,
увидел меня совсем одетого; я ему, однако ж,
не сказал причины. Полюбовавшись несколько времени из окна на голубое небо, усеянное разорванными облачками, на дальний
берег Крыма, который тянется лиловой полосой и кончается утесом, на вершине коего белеется маячная башня, я отправился в крепость Фанагорию, чтоб узнать от коменданта о часе моего отъезда в Геленджик.