Неточные совпадения
С начала августа до половины
сентября — самая лучшая охота за бекасами.
[Один настоящий охотник и образованный наблюдатель, Н. Т. Аксаков, которому я обязан за многие сведения, сказывал мне, что нахаживал куличат и гнезда речных куликов в моховых болотах сосновых больших лесов] Речные кулики держатся в Оренбургской губернии до
начала сентября и в это время бывают довольно жирны,
с прилета также они не худы, как и вся прилетная птица.
В конце августа или в
начале сентября они исчезают вместе
с курахтанами.
Они продолжают посещать даже и те десятины,
с которых хлеб свезен, особенно поросшие долго зеленеющими посреди желтой соломы жабрами и чередой, и подбирают там наточившиеся из колосьев переспелые зерна. Так проходит целый август и даже первые числа
сентября; но тут перепелки
начинают приметно уменьшаться и к половине
сентября иногда совсем пропадают: морозы или холодное ненастье, разумеется, ускоряют, а теплая погода замедляет их отлет.
Первое уменьшение числа перепелок после порядочного мороза или внезапно подувшего северного ветра довольно заметно, оно случается иногда в исходе августа, а чаще в
начале сентября; потом всякий день
начинаешь травить перепелок каким-нибудь десятком меньше; наконец,
с семидесяти и даже восьмидесяти штук сойдешь постепенно на три, на две, на одну: мне случалось несколько дней сряду оставаться при этой последней единице, и ту достанешь, бывало, утомив порядочно свои ноги, исходив все места, любимые перепелками осенью: широкие межи
с полевым кустарником и густою наклонившеюся травою и мягкие ковылистые ложбинки в степи, проросшие сквозь ковыль какою-то особенною пушистою шелковистою травкою.
В продолжение лета они попадаются редко, но
с половины августа до исхода
сентября встречаются уже станичками и вскоре
начинают пролетать огромными стаями.
Неточные совпадения
Я
начинаю, то есть я хотел бы
начать, мои записки
с девятнадцатого
сентября прошлого года, то есть ровно
с того дня, когда я в первый раз встретил…
Я хоть и
начну с девятнадцатого
сентября, а все-таки вставлю слова два о том, кто я, где был до того, а стало быть, и что могло быть у меня в голове хоть отчасти в то утро девятнадцатого
сентября, чтоб было понятнее читателю, а может быть, и мне самому.
Не предвидя возможности посылать к вам писем из Нагасаки, я перестал писать их и
начал вести дневник. Но случай послать письмо представляется, и я вырываю несколько листов из дневника, чем и заключу это письмо. Сообщу вам, между прочим, о нашем свидании
с нагасакским губернатором, как оно записано у меня под 9-м
сентября.
Мы, дети, еще
с конца
сентября начинали загадывать об ожидающих зимою увеселениях. На первом плане в этих ожиданиях, конечно, стояла перспектива свободы от ученья, а затем шумные встречи
с сверстниками, вкусная еда, беготня, пляска и та общая праздничная суета, которая так соблазнительно действует на детское воображение.
С того нужно
начать, что Марья Александровна со всем своим причтом явилась в сумерки 3
сентября прямо в дом Бронникова. Хозяин, только что вышедший из бани, вышел встречать ее. Разумеется, тотчас подали самовар. Тут и слезы и толки бесконечные… [Слезы — бывшей директрисы Иркутского женского института М. А. Дороховой — по декабристе П. А. Муханове, умершем почти накануне свадьбы
с Дороховой.]