Неточные совпадения
Из числа десятка убитых мною три были застрелены плавающие, две — бегающие по густой шмаре и одна — стоявшая
на деревянной плахе, которая
лежала в болотной
воде; четыре убиты в лет из-под собаки, и в том числе две необыкновенным образом.
Я стреливал гусей во всякое время: дожидаясь их прилета в поле, притаясь в самом еще не вымятом хлебе, подстерегая их
на перелете в поля или с полей, дожидаясь
на ночлеге, где за наступившею уже темнотою гуси не увидят охотника, если он просто
лежит на земле, и, наконец, подъезжая
на лодке к спящим
на берегу гусям, ибо по
воде подплыть так тихо, что и сторожевой гусь не услышит приближающейся в ночном тумане лодки.
Напрягая зрение, он различил высоко под потолком лампу, заключенную в черный колпак, — ниже, под лампой, висело что-то неопределенное, похожее на птицу с развернутыми крыльями, и это ее тень
лежала на воде.
Я, разумеется, охотно согласился: наплавки передвинули повыше, так что они уже не стояли, а
лежали на воде, червяков насадили покрупнее, а Евсеич навздевал их даже десяток на свой крючок, на третью же удочку насадил он кусок умятого хлеба, почти в орех величиною.
На ночном столике, в чистом стакане,
лежал на воде цветок, сорванный Лучковым, Уж в постели Маша приподнялась осторожно, оперлась на локоть, и ее девственные губы тихо прикоснулись белых и свежих лепестков…
Неточные совпадения
Два мальчика в тени ракиты ловили удочками рыбу. Один, старший, только что закинул удочку и старательно выводил поплавок из-за куста, весь поглощенный этим делом; другой, помоложе,
лежал на траве, облокотив спутанную белокурую голову
на руки, и смотрел задумчивыми голубыми глазами
на воду. О чем он думал?
Клим разделся, прошел
на огонь в неприбранную комнату; там
на столе горели две свечи, бурно кипел самовар, выплескивая
воду из-под крышки и обливаясь ею, стояла немытая посуда, тарелки с расковырянными закусками, бутылки,
лежала раскрытая книга.
Не более пяти-шести шагов отделяло Клима от края полыньи, он круто повернулся и упал, сильно ударив локтем о лед.
Лежа на животе, он смотрел, как
вода, необыкновенного цвета, густая и, должно быть, очень тяжелая, похлопывала Бориса по плечам, по голове. Она отрывала руки его ото льда, играючи переплескивалась через голову его, хлестала по лицу, по глазам, все лицо Бориса дико выло, казалось даже, что и глаза его кричат: «Руку… дай руку…»
Попик плыл вокруг колоколов, распевая ясным тенорком, и кропил медь святой
водой; три связки толстых веревок
лежали на земле, поп запнулся за одну из них, сердито взмахнул кропилом и обрызгал веревки радужным бисером.
Уже темнело, когда пришли Туробоев, Лютов и сели
на террасе, продолжая беседу, видимо, начатую давно. Самгин
лежал и слушал перебой двух голосов. Было странно слышать, что Лютов говорит без выкриков и визгов, характерных для него, а Туробоев — без иронии. Позванивали чайные ложки о стекло, горячо шипела
вода, изливаясь из крана самовара, и это напомнило Климу детство, зимние вечера, когда, бывало, он засыпал пред чаем и его будил именно этот звон металла о стекло.