Неточные совпадения
Тогда-то вновь открываются давно иссякшие
жилы родников, вся окрестность просачивается подступившею из-под земли влагою, и оживает мертвое болото;
в один год пропадут полевые травы, и
в несколько лет посохнут кусты и
деревья.
Леса — хранители вод:
деревья закрывают землю от палящих лучей летнего солнца, от иссушительных ветров; прохлада и сырость
живут в их тени и не дают иссякнуть текучей или стоячей влаге.
На ветвях
дерев,
в чаще зеленых листьев и вообще
в лесу
живут пестрые, красивые, разноголосые, бесконечно разнообразные породы птиц: токуют глухие и простые тетерева, пищат рябчики, хрипят на тягах вальдшнепы, воркуют, каждая по-своему, все породы диких голубей, взвизгивают и чокают дрозды, заунывно, мелодически перекликаются иволги, [Иволги имеют еще другой, противоположный крик или визг, пронзительный и неприятный для уха.
Неточные совпадения
И Вронскому и Анне московская жизнь
в жару и пыли, когда солнце светило уже не по-весеннему, а по-летнему, и все
деревья на бульварах уже давно были
в листьях, и листья уже были покрыты пылью, была невыносима; но они, не переезжая
в Воздвиженское, как это давно было решено, продолжали
жить в опостылевшей им обоим Москве, потому что
в последнее время согласия не было между ними.
Поутру Самгин был
в Женеве, а около полудня отправился на свидание с матерью. Она
жила на берегу озера,
в маленьком домике, слишком щедро украшенном лепкой, похожем на кондитерский торт. Домик уютно прятался
в полукруге плодовых
деревьев, солнце благосклонно освещало румяные плоды яблонь, под одной из них, на мраморной скамье, сидела с книгой
в руке Вера Петровна
в платье небесного цвета, поза ее напомнила сыну снимок с памятника Мопассану
в парке Монсо.
Его обогнал жандарм, но он и черная тень его — все было сказочно, так же, как
деревья, вылепленные из снега, луна, величиною
в чайное блюдечко, большая звезда около нее и синеватое, точно лед, небо — высоко над белыми холмами, над красным пятном костра
в селе у церкви; не верилось, что там
живут бунтовщики.
Она
жила на углу двух улиц
в двухэтажном доме, угол его был срезан старенькой, облезлой часовней;
в ней, перед аналоем, качалась монашенка, — над черной ее фигуркой, точно вырезанной из
дерева, дрожал рыжеватый огонек, спрятанный
в серебряную лампаду.
— Странный, не правда ли? — воскликнула Лидия, снова оживляясь. Оказалось, что Диомидов — сирота, подкидыш; до девяти лет он воспитывался старой девой, сестрой учителя истории, потом она умерла, учитель спился и тоже через два года помер, а Диомидова взял
в ученики себе резчик по
дереву, работавший иконостасы. Проработав у него пять лет, Диомидов перешел к его брату, бутафору, холостяку и пьянице, с ним и
живет.