Неточные совпадения
Для получения добычи необходимо, чтоб зверь или птица находились
в известном положении, например: надобно, чтоб заяц или лиса выбежали
в чистое поле, потому что
в лесу борзые собаки ловить не могут; надобно, чтоб зверь полез прямо
в тенета, а без того охотник и
в двадцати шагах ничего ему не сделает; надобно, чтоб птица поднялась с земли или
воды, без чего нельзя травить ее ни ястребами, ни соколами.
3) Когда стреляешь
в птицу, сидящую на
воде или плотно присевшую на земле, то надобно целить под нее, то есть
в ту черту, которою соединяется ее тело с
водой или землей.
В тех местах, где болот мало или они бывают залиты полою
водою и стоят сплошными лужами, как большие озера, — дупел и, бекасы и гаршнепы очень любят держаться большими высыпками на широко разлившихся весенних потоках с гор, которые, разбегаясь по отлогим долинам или ровным скатам, едва перебираются по траве, отчего луговина размокает, как болото.
Наконец, полая
вода сливает, сохнут поля и луга, входят
в берега реки, уменьшается птица.
Вода в родниковых ямках, которые иногда бывают довольно глубоки, хотя не имеет видимого течения, а только сочится, остается и летом свежею и холодною, особенно если зачерпнуть ее поглубже.
Причина, отчего происходят
в болотах топкие грязи и паточины, состоит
в следующем: сквозь тину и верхний слой почвы протачивается, неприметно для человеческого глаза, топкая струйка родниковой
воды.
Струйка эта так мала, что не может составить никакого течения и только образует около себя маленькие лужицы мутной, иногда красноватой
воды, от которой, однако, вымокают даже и болотные растения: торф обнажается и превращается
в топкую, глубокую грязь.
Природа медленно производит эту работу, и я имел случай наблюдать ее: первоначальная основа составляется собственно из водяных растений, которые, как известно, растут на всякой глубине и расстилают свои листья и цветы на поверхности
воды; ежегодно согнивая, они превращаются
в какой-то кисель — начало черноземного торфа, который, слипаясь, соединяется
в большие пласты; разумеется, все это может происходить только на
водах стоячих и предпочтительно
в тех местах, где мало берет ветер.
Водяной цвет, называемый зеленью около Москвы и шмарою
в Оренбургской губернии, которым ежегодно во время лета покрываются непроточные пруды, озера и болота, который появляется и на реках, по разбивается и уносится быстрым их течением, — водяной цвет, соединяясь с перегнивающими водяными растениями, древесными иглами и листьями, составляет уже довольно густую массу, плавающую на
воде.
Окошки чистые, не малые,
в которых стоит жидкая тина или
вода, бросаются
в глаза всякому, и никто не попадет
в них; но есть прососы или окошки скрытные, так сказать потаенные, небольшие, наполненные зеленоватою, какою-то кисельною массою, засоренные сверху старою, сухою травою и прикрытые новыми, молодыми всходами и побегами мелких, некорнистых трав; такие окошки очень опасны; нередко охотники попадают
в них по неосторожности и горячности, побежав к пересевшей или подстреленной птице, что делается обыкновенно уже не глядя себе под ноги и не спуская глаз с того места, где села или упала птица.
Утвердительно могу сказать, что зыбкие болота иногда превращаются
в обыкновенные: вероятно, верхний пласт, год от году делаясь толще и тяжеле, наконец сядет на дно, а
вода просочится наружу и испарится.
Нос его, относительно к величине тела, несоразмерно длинен; у крупного старого бекаса он бывает длиною вершок с четвертью; он запускает его
в мягкую болотную почву или хотя не болотную, но случайно от
воды размокшую и достает беловатые корешки трав и растений, что и составляет его преимущественную пищу: именно ей приписывают изящный вкус бекасиного мяса.
Если
в болотах стоит слишком много
воды или когда болот очень мало, бекасы высыпают на лужи, стоящие по жнивью хлебных полей, и на луговые весенние ручьи, о чем я уже и говорил.
[Я слышал от охотников Пензенской и Симбирской губерний, что там гаршнепов бывает чрезвычайно много и что случается одному охотнику убивать
в одно поле до сорока штук и более] Я убил бы их гораздо более, потому что они не убывали, а прибывали с каждым днем, но
воду запрудили, пруд стал наливаться и подтопил гаршнепов, которые слетели и вновь показались на прежних своих местах уже гораздо
в меньшем количестве.
Итак, надобно внутренность птицы осторожно вынуть, все нечистое из кишок отделить, остальное промыть легонько
в холодной
воде, положить опять
в птицу, зашить отверстие и готовить кушанья какие угодно; даже, смотря по вкусу, изрубить внутренность птицы и смешать с поджаренным мелко истертым хлебом, с зеленью или какими-нибудь пряностями.
Как только сольет полая
вода, болотные кулики занимают свои родимые болота,
в которых живут постоянно каждый год, если какая-нибудь особенная причина не заставит их переменить места своего жительства. Причины бывают разные: иногда болото высыхает от того, что пропадают
в нем родники или паточины; иногда от того, что их затопчет скот; иногда от того, что болото высушивается искусственно людьми и превращается
в сенокосные луга или пашню.
Имя вполне выражает особенность его характера: между тремя передними пальцами своих ног он имеет тонкую перепонку и плавает по
воде, как утка, даже ныряет. бы предположить, что он владеет способностью ловить мелкую рыбешку, но поплавки никогда не пахнут ею, и, при всех моих анатомических наблюдениях, я никогда не находил
в их зобах признаков питания рыбой.
На
воде они держатся друг от друга не
в далеком расстоянии, и потому мне случалось убивать поплавков одним зарядом по три и по четыре штуки.
Тем не менее, однако, они, хотя и низко, летают кругом охотника или собаки с обыкновенным своим криком, а всего чаще садятся на какую-нибудь плаху или колышек, торчащие из
воды, или на берег у самой
воды и бегают беспрестанно взад и вперед, испуская особенный писк, протяжный и звонкий, который никогда не услышишь от летающего зуйка, а всегда от бегающего, и то
в те мгновения, когда он останавливается.
Из числа десятка убитых мною три были застрелены плавающие, две — бегающие по густой шмаре и одна — стоявшая на деревянной плахе, которая лежала
в болотной
воде; четыре убиты
в лет из-под собаки, и
в том числе две необыкновенным образом.
Теперь надобно взглянуть вообще на
воды, о которых часто будет говориться
в этом отделении.
Все хорошо
в природе, но
вода — красота всей природы.
Но есть родники совсем другого рода, которые выбиваются из земли
в самых низких, болотистых местах и образуют около себя ямки или бассейны с
водой, большей или меньшей величины, смотря по местоположению: из них текут ручьи.
И горные ключи и низменные болотные родники бегут ручейками: иные текут скрытно, потаенно, углубясь
в землю, спрятавшись
в траве и кустах; слышишь, бывало, журчанье, а
воды не находишь; подойдешь вплоть, раздвинешь руками чащу кустарника или навес густой травы — пахнет
в разгоревшееся лицо свежею сыростью, и, наконец, увидишь бегущую во мраке и прохладе струю чистой и холодной
воды.
Иногда ручей бежит по открытому месту, по песку и мелкой гальке, извиваясь по ровному лугу или долочку. Он уже не так чист и прозрачен — ветер наносит пыль и всякий сор на его поверхность; не так и холоден — солнечные лучи прогревают сквозь его мелкую
воду. Но случается, что такой ручей поникает, то есть уходит
в землю, и, пробежав полверсты или версту, иногда гораздо более, появляется снова на поверхность, и струя его, процеженная и охлажденная землей, катится опять, хотя и ненадолго, чистою и холодною.
Всякая птица держится около
воды, а рябчики, как говорят охотники, любят, сидя на деревьях, дремать под тихое журчанье лесной речки,
в которой завелись уже и кутема и пеструшка, и выпрыгивают по вечерним зарям на поверхность
воды, ловя толкущихся на ней мошек и сумеречных бабочек.
Очень редко по берегам их растет мелкий кустарник. Если взглянуть на такую реку, извивающуюся по степи, с высокого места, что случается довольно редко, то представится необыкновенное зрелище: точно на длинном бесконечном снурке, прихотливо перепутанном, нанизаны синие яхонты
в зеленой оправе, перенизанные серебряным стеклярусом: текущая
вода блестит, как серебро, а неподвижные омуты синеют
в зеленых берегах, как яхонты.
Несколько речек, большей или меньшей величины, постепенно впадают одна
в другую. Обильнейшая
водою по праву, а счастливейшая иногда без всякого права, поглощая
в себе имена других, удерживает свое собственное и продолжает течение уже многоводною и сильною рекою. Густая, разнообразная и обширная урема почти обыкновенно разрастается на ее берегах.
Несмотря на огромное различие
в обилии и силе
вод, и те и другие реки имеют один уже характер: русло их всегда песчано, всегда углублено; сбывая летом,
вода обнажает луговую сторону, и река катит свои волны
в широко разметанных желтых песках, перебиваемых косами разноцветной гальки: следовательно, настоящие берега их голы, бесплодны и, по-моему, не представляют ничего приятного, отрадного взору человеческому.
В отношении к охоте огромные реки решительно невыгодны: полая
вода так долго стоит на низких местах, затопив десятки верст луговой стороны, что уже вся птица давно сидит на гнездах, когда
вода пойдет на убыль. Весной, по краям разливов только, держатся утки и кулики, да осенью пролетные стаи, собираясь
в дальний поход, появляются по голым берегам больших рек, и то на самое короткое время. Все это для стрельбы не представляет никаких удобств.
Озера бывают четырех родов: 1) Озера заливные, или просто небольшие ямы и впадины, наливающиеся
в весеннее время по займищам рек полою
водою, которая затопляет их совершенно; убывая
в продолжение летних жаров, они нередко совсем высыхают.
2) Озера большей величины, также заливные или принимающие
в себя каким-нибудь протоком полую
воду, но имеющие, сверх того, свою собственную поддержку
в родниках, открывающихся на дне и
в берегах; из таких озер нередко излишек
воды бежит ручейком или сочится длинною мокрединою.
Конечно, летние жары и засухи и
в них производят убыль, но они от того не загнивают, кроме обыкновенного летнего цветения
воды, которому подвержены все реки без исключения и которого начало приметно даже
в самых быстротекущих студеных ключах.
Без сомнения, они имеют скрытые на дне родники, и весьма сильные, которые вознаграждают убыль, производимую испарением
воды во время летних жаров и засух, убыль, которая
в них бывает мало заметна.
Присутствие родников
в озерах доказывается и тем, что
в некоторых местах и на известной глубине
вода в них бывает гораздо холоднее.
Степные озера отличаются невероятною прозрачностью, превосходящею даже прозрачность омутов степных речек; и
в последних
вода бывает так чиста, что глубина
в четыре и пять аршин кажется не глубже двух аршин; но
в озерах Кандры и Каратабынь глубина до трех сажен кажется трех — или четырехаршинною; далее глубь начнет синеть, дна уже не видно, и на глубине шести или семи сажен все становится страшно темно!
Прелестные степные луга, оживляемые близостью огромной массы
воды, окружают Кандры; глубина
в десять сажен находится ближе к одной, несколько гористой стороне; посредине озера точно всплыл из
воды небольшой, возвышенный, лесистый, зеленый островок: приют и место вывода детей для бесчисленных и разнообразных пород чаек.
Впрочем, прибыль полой
воды в степных озерах незначительна.
Впрочем, около Москвы, где грунт по преимуществу глиняный, выкопать яму где угодно, даже на горе, — снеговая и дождевая
вода будет стоять
в ней круглый год, как
в фаянсовой чашке.
Есть средство устраивать пруды особенным способом, захватив полую
воду, текущую обыкновенно весной по какому-нибудь оврагу или долочку,
в которых летом не бывает капли
воды;
в это летнее время перегораживают поперек овраг или долочек — выкопав его, если надобно, поглубже — крепкою плотиною с прочно устроенным спуском, а иногда и без спуска, для стока полой
воды; весною она наполнит овраг или выкопанный дол, а излишняя
вода пойдет стороною, или через верх, или
в поднятые затворы спуска, который запирается наглухо, когда станет сходить водополье.
Такие пруды бывают иногда очень глубоки; их нельзя назвать совершенно стоячими, глухими: хотя один раз
в году, а все же
вода в них переменяется, но относительно к птице о них не стоит говорит.
Вот как разнообразны еще не во всех видах и не
в подробности описанные мною
воды. На них-то плавает, ныряет, живет водяная дичь. Итак, обращаюсь к ней.
Но и все его движения исполнены прелести: начнет ли он пить и, зачерпнув носом
воды, поднимет голову вверх и вытянет шею; начнет ли купаться, нырять и плескаться своими могучими крыльями, далеко разбрасывая брызги
воды, скатывающейся с его пушистого тела; начнет ли потом охорашиваться, легко и свободно закинув дугою назад свою белоснежную шею, поправляя и чистя носом на спине, боках и
в хвосте смятые или замаранные перья; распустит ли крыло по воздуху, как будто длинный косой парус, и начнет также носом перебирать
в нем каждое перо, проветривая и суша его на солнце, — все живописно и великолепно
в нем.
В местах привольных, то есть по хорошим рекам с большими камышистыми озерами, и
в это время года найти порядочные станицы гусей холостых: они обыкновенно на одном озере днюют, а на другом ночуют. Опытный охотник все это знает, или должен знать, и всегда может подкрасться к ним, плавающим на
воде, щиплющим зеленую травку на лугу, усевшимся на ночлег вдоль берега, или подстеречь их на перелете с одного озера на другое
в известные часы дня.
Молодые гусята вылупляются из яиц, покрытые серо-желтоватым пухом; они скоро получают способность плавать, нырять, и потому старики немедленно переселяют свою выводку на какую-нибудь тихую
воду, то есть на озеро, заводь или плесо реки, непременно обросшей высокой травою, кустами, камышом, чтобы было где спрятаться
в случае надобности.
Только совершенная крайность, то есть близко разинутый рот собаки, может заставить старого линючего гуся или совсем почти оперившегося гусенка, но у которого еще не подросли правильные перья
в крыльях, выскочить на открытую поверхность
воды.
За час до заката солнца стаи молодых гусей поднимаются с
воды и под предводительством старых летят
в поля.
Если же тревога была не пустая, если точно человек или зверь приблизится к стае — быстро поднимаются старики, и стремглав бросаются за ними молодые, оглашая зыбучий берег и спящие
в тумане
воды и всю окрестность таким пронзительным, зычным криком, что услышать его за версту и более…
Я стреливал гусей во всякое время: дожидаясь их прилета
в поле, притаясь
в самом еще не вымятом хлебе, подстерегая их на перелете
в поля или с полей, дожидаясь на ночлеге, где за наступившею уже темнотою гуси не увидят охотника, если он просто лежит на земле, и, наконец, подъезжая на лодке к спящим на берегу гусям, ибо по
воде подплыть так тихо, что и сторожевой гусь не услышит приближающейся
в ночном тумане лодки.
Потом, когда дружная весна быстро,
в одну неделю иногда, переменит печальную картину зимы на веселый вид весны, когда везде побегут ручьи, образуются лужи и целые озера
воды, разольются реки, стаи кряковных уток летят ниже и опускаются на места, которые им понравятся.