По прошествии времени весенних высыпок, на которых смешиваются все эти три лучшие породы дичи (дупель, бекас и гаршнеп), о превосходстве которых я уже довольно говорил, дупели занимают обыкновенные свои болота с кочками, кустиками, а иногда большими кустами не мокрые, а только потные — и начинают слетаться по вечерам на тока, где и остаются во
всю ночь, так что рано поутру всегда их найти еще в сборище на избранных ими местах.
Неточные совпадения
Все породы уток стаями, одна за другою, летят беспрестанно: в день особенно ясный высоко, но во дни ненастные и туманные, предпочтительно по зарям, летят низко, так что
ночью, не видя их, по свисту крыльев различить многие из пород утиных.
Стон стоял в воздухе (как говорят крестьяне) от разнородного птичьего писка, свиста, крика и от шума их крыльев, во
всех направлениях рассекающих воздух; даже
ночью, сквозь оконные рамы, не давал он спать горячему охотнику.
Токованье происходит у них
ночью, и потому при
всем моем старании не мог я подсмотреть и получить о нем полного и точного понятия.
Весь небольшой поток захватывается желобом, или колодою, то есть выдолбленною половинкою толстого дерева, которую плотно упирают в бок горы; из колоды струя падает прямо на водяное колесо, и дело в шляпе: ни плотины, ни пруда, ни вешняка, ни кауза… а колотовка постукивает да мелет себе помаленьку и день и
ночь.
Почти до темной
ночи изволят они продолжать свой долгий ужин; но вот раздается громкое призывное гоготанье стариков; молодые, которые, жадно глотая сытный корм, разбрелись во
все стороны по хлебам, торопливо собираются в кучу, переваливаясь передами от тяжести набитых не в меру зобов, перекликаются между собой, и
вся стая с зычным криком тяжело поднимается, летит тихо и низко, всегда по одному направлению, к тому озеру, или берегу реки, или верховью уединенного пруда, на котором она обыкновенно ночует.
Когда же
ночь проходит благополучно, то сторожевой гусь, едва забелеет заря на востоке, разбудит звонким криком
всю стаю, и она снова, вслед за стариками, полетит уже в знакомое поле и точно тем же порядком примется за ранний завтрак, какой наблюдала недавно за поздним ужином.
Она ест с утра до поздней
ночи, ест
все что ни попало: щиплет растущую по берегам молодую гусиную травку, жрет немилосердно водяной мох или шелк, зелень, цвет и
все водяные растения, жадно глотает мелкую рыбешку, рачат, лягушат и всяких водяных, воздушных и земляных насекомых; за недостатком же
всего этого набивает полон зоб тиной и жидкою грязью и производит эту операцию несколько раз в день.
Во
всю мою жизнь попалась мне одна только выводка молодых, но зато очень много бивал и наблюдал я куропаток осенью, когда они собирались уже в стаи, также по первому зимнему мелкому снегу, когда их соследить, бегающих по жнивью, и, наконец, зимою, когда глубокий снег и метели подгонят их к жилью человеческому: в хлебные гумна, а на
ночь — даже в крытые тока и сараи.
Брося
все другие охоты, я неутомимо, ежедневно ходил за вальдшнепами: 6 ноября я убил восемь, 7-го двенадцать, а в
ночь на 8-е выпал снег в четверть глубиною и хватил мороз в пятнадцать градусов.
Предполагая, что не могли же
все вальдшнепы улететь в одну
ночь, я бросился с хорошею собакою обыскивать
все родники и ключи, которые не замерзли и не были занесены снегом и где накануне я оставил довольно вальдшнепов; но, бродя целый день, я не нашел ни одного; только подходя уже к дому, в корнях непроходимых кустов, около родникового болотца, подняла моя неутомимая собака вальдшнепа, которого я и убил: он оказался хворым и до последней крайности исхудалым и, вероятно, на другой бы день замерз.
Хотя они постоянно держатся в это время в частых лесных опушках и кустах уремы, кроме исключительных и почти всегда ночных походов или отлетов для добыванья корма, но в одном только случае вальдшнепы выходят в чистые места: это в осеннее ненастье, когда кругом обложится небо серыми, низкими облаками, когда мелкий, неприметный дождь сеет, как ситом, и день и
ночь; когда
все отдаленные предметы кажутся в тумане и
все как будто светает или смеркается; когда начнется капель, то есть когда крупные водяные капли мерно, звонко и часто начнут падать с обвисших и потемневших древесных ветвей.
Он по справедливости боится и зверя и птицы, и только
ночью или по утренним и вечерним зарям выходит из своего дневного убежища, встает с логова;
ночь для него совершенно заменяет день; в продолжение ее он бегает, ест и жирует, то есть резвится, и вообще исполняет
все требования природы; с рассветом он выбирает укромное местечко, ложится и с открытыми глазами, по особенному устройству своих коротких век, чутко дремлет до вечера, протянув по спине длинные уши и беспрестанно моргая своею мордочкой, опушенной редкими, но довольно длинными белыми усами.
[Порошею называется каждый новый снег, выпавший с вечера или даже в
ночь, но переставший к утру: он точно запорошит
все старые следы, а новые, если погода тепла, отпечатаются на свежем снегу так отчетисто, что даже видны ноготки ходившего зверя.