Неточные совпадения
Первый, то есть винтовочный, лучше всех и предпочтительно употребляется охотниками: он должен быть мелок, не очень сер и не слишком черен; он должен не марать рук, вспыхивать мгновенно и не оставлять
после себя угольной копоти или сажи.
После тонкого чутья самое важное достоинство собаки — легкость, нестомчивость, особенно на Руси, где пространства так обширны и где собаке беспрестанно приходится пробегать «дистанции огромного размера».
Далеко слышен их громкий, докучный крик, когда ввечеру,
после дневных трудов, рассядутся они всем собором, всегда попарно, и как будто начнут совещаться о будущем житье-бытье.
Случается, что
после прилета бекасов наступают морозы, выпадает снег, лужи и болота замерзают; бекасы бросаются тогда к родникам, берегам ручьев и речек и даже к навозным кучам — лишь бы только найти талую землю.
После линьки, или линянья, особенно если болота очень мокры от многих дождей, чего дупели не любят, они иногда перемешаются в залежи, в пар, то есть в паровое поле, и лежащие около болот некошеные луговины, поросшие чилизником и бобовником.
Весною он прилетает всегда вместе с дупелями и вместе с ними показывается па первых высыпках, но улетает гораздо позднее, даже
после бекаса.
— Гаршнеп обыкновенно очень смирен, вылетает из-под ног у охотника или из-под носа у собаки
после долгой стойки без малейшего шума и летит, если хотите, довольно прямо, то есть не бросается то в ту, то в другую сторону, как бекас; но полет его как-то неверен, неровен, похож на порханье бабочки, что, вместе с малым объемом его тела, придает стрельбе гаршнепов гораздо более трудности, чем стрельбе дупелей, особенно в ветреное время.
После многих и, наконец, грозно сказанных: «пиль!»
После трехнедельного сиденья вылупляются куличата, покрытые желтовато-серым пухом; они сейчас получают способность бегать и доставать себе пищу; на другой день их уже нет в гнезде.
Весной появляется он довольно поздно,
после прилета многих куличьих пород.
Он не так смирен, как другие, или, может быть, так кажется оттого, что не стоит на одном месте, а все бежит вперед, летает очень быстро, и убить его в лет, в угон или в долки довольно трудно, а гораздо легче срезать его впоперек, когда он случайно налетит на охотника, ибо, повторяю, полет его быстрее полета всех других куличков,
после бекаса.
Недели через три
после своего появления огромными стаями курахтаны улетают вместе со всею пролетною птицей, и к осени, то есть в августе, петушки возвращаются пепельно-серыми, пестрыми куличками без грив и хохолков, почти совершенно сходными с своими самками, которые и весной и осенью сохраняют один и тот же вид и цвет, постоянно имея хлупь и брюшко белые.
При сем должно заметить, что все эти три породы дичи, то есть болотные куры, погоныши и особенно коростели луговые, чрезвычайно портят поиск легавых собак, ибо дух от них очень силен; собака горячится и, видя, что птица
после каждой стойки все уходит дальше, бросается догонять ее, теряет след, сбивается и получает самые дурные привычки.
Без сомнения, это был выродок, ибо ни прежде, ни
после я ничего подобного не видал.
Впрочем, надобно вспомнить, что это переселение бывает немедленно
после вылупления гусят и они должны быть еще в то время очень слабы.
Через несколько часов
после вылупления утят уже нет в гнезде: мать увела их на тихую воду пруда, озера или залива с камышами.
Но от доброй собаки трудно ей отделаться: она не даст ей уползти на берег, а внимательный и опытный охотник, зная по направлению утиной головы, где должна вынырнуть утка, подстережет появление ее носа и метким выстрелом,
после мгновенного прицела, раздробит полусокрытую в воде ее голову.
Хотя утки всегда едят очень много, о чем я уже говорил, но никогда они так не обжираются, как в продолжение августа, потому что и молодые и старые, только что перелинявшие, тощи и жадны к еде, как выздоравливающие
после болезни.
Несмотря на свою некрасивость, или, правильнее сказать, простоту пера, которая никому в глаза не кинется, серые утки,
после кряквы и шилохвости, уважаются охотниками более всех остальных утиных пород, потому что довольно крупны, мясисты, бывают очень жирны и редко пахнут рыбой.
Вероятно, по причине таких редких встреч, а также по красивости селезней, мясистому, круглому и крепкому складу своему свиязь ценится охотниками выше других уток
после кряковных, шилохвостей и серых.
Оглушительные, обморочные, всегда головные раны,
после которых птицы, по-видимому убитые наповал, иногда отдыхают и улетают, — не редкость, но удивительно, как не удавился этот селезень, которого я таскал так долго заткнутого головой за туго подтянутым поясом?..
Трудно пересказать, какое сладкое впечатление производят на сердце охотника эти неясные звуки, этот неопределенный шум, означающий начало прилета птицы, обещающий скорое наступление весны
после долгой нестерпимо надоевшей зимы, которая доводила до отчаяния охотника своею бесконечностью…
—
После рассказанного мною, казалось бы, должно заключить, что гоголи лишены способности летать, но некоторые, достойные вероятия, охотники уверяли меня, что видели быстро и высоко летающих гоголей.
Вскоре
после своего раннего пролета начнут попадаться кроншнепы по вспаханным полям, по оттаявшему прошлогоднему жнивью, по берегам весенных луж, прудов, озер и даже плоским берегам рек, разлившихся по низменным местам.
Степные кулики в степях то же, что болотные кулики в болотах: так же далеко встречают человека, собаку, даже всякое животное, приближающееся к их гнездам или детям, так же сначала налетают близко на охотника, вьются над ним и садятся кругом, стараясь отвесть его в противоположную сторону, но все это делают они с меньшей горячностью и большею осторожностью.
После нескольких выстрелов степные кулики отдаляются и становятся сторожки.
Когда молодые кроншнепы поднимутся и начнут летать выводками по полям, а потом и стаями по берегам прудов или озер, — стрельба их получает опять высокую цену, потому что их трудно отыскивать и еще труднее подъезжать к ним, ибо они бывают очень сторожки и
после первого выстрела улетают на другие, отдаленные места.
Если и наткнешься как-нибудь нечаянно, объезжая берега пруда, озера или речного плеса, на большую станицу степных куликов, то хорошо, если удастся и один раз в них выстрелить; надобно, чтобы места были очень обширны и привольны и чтобы стая кроншнепов пересела на другой берег или другое место
после вашего выстрела, а не улетела совсем.
Если как-нибудь не скоро попадешь на след разрозненных куропаток, то через полчаса
после перемещенья подманивать их особого рода свистком, на который они отвечают, или подождать, когда они сами начнут скликаться, и тогда немедленно идти на голос: они скоро опять соединяются в стаи и тогда уже не отзываются.
Куропатка с подбитым крылом, упав на землю, спасается быстрым бегом, иногда даже уходит от поиска собаки: бывает, что,
после долгих отыскиваний, нападешь снова на собравшуюся стаю и тут же найдешь подбитую куропатку.
Стрельба выходила славная и добычливая: куропатки вылетали из соломы поодиночке, редко в паре и очень близко, из-под самых ног: тут надобно было иногда или послать собаку в солому, или взворачивать ее самому ногами. было бить их рябчиковою дробью, даже 7-м и 8-м нумером, чего уже никак нельзя сделать на обыкновенном неблизком расстоянии, ибо куропатки, особенно старые, крепче к ружью многих птиц, превосходящих их своею величиною, и уступают в этом только тетереву; на сорок пять шагов или пятнадцать сажен, если не переломишь крыла, куропатку не добудешь, то есть не убьешь наповал рябчиковой дробью; она будет сильно ранена, но унесет дробь и улетит из виду вон: может быть, она
после и умрет, но это будет хуже промаха — пропадет даром.
Надобно принять за правило: как скоро подъедешь в меру — стрелять в ближайших; целя всегда в одну, по большей части убьешь пару и даже изредка трех. Желая убить больше одним зарядом — измучишь себя и лошадей и убьешь несравненно меньше, потому что угонишь далеко и беспрестанным преследованьем напугаешь озимых кур гораздо скорее, чем редкими выстрелами. Обыкновенно
после каждого выстрела поднимется вся стая и, сделав невысоко круг или два.
Я сейчас отослал дрожки и лошадей прочь, а сам лег недалеко от подстреленной птицы; стая сивок стала опускаться и налетела на меня довольно близко; одним выстрелом я убил пять штук,
после чего остальные перелетели на другое поле.
Я становился обыкновенно на средине той десятины или того места, около которого вьются красноустики, брал с собой даже собаку, разумеется вежливую, и они налетали на меня иногда довольно в меру;
после нескольких выстрелов красноустики перемещались понемногу на другую десятину или загон, и я подвигался за ними, преследуя их таким образом до тех пор, пока они не оставляли поля совсем и не улетали из виду вон.
Мне сказывал крестьянин, что однажды он спал в кустах и, проснувшись, увидел, что недалеко от него дергун совокуплялся с дергунихой самым обыкновенным порядком,
после чего самка, отряхнувшись, убежала, а самец, немного погодя, начал кричать.
После чего следует собственно бой, похожий на слова подь-полоть.
Перепела до неистовства горячи в совокуплении: бросаются на самку по нескольку раз и один
после другого, но между собой не дерутся: по крайней мере я никогда драки не видывал...
После обыкновенного трехнедельного сиденья вылупляются перепелята, покрытые серым пухом с пеньками в крыльях, из которых, в несколько дней, вырастают перышки, отчего перепелята еще в пуху начинают понемногу перепархивать и называются поршками.
Первое уменьшение числа перепелок
после порядочного мороза или внезапно подувшего северного ветра довольно заметно, оно случается иногда в исходе августа, а чаще в начале сентября; потом всякий день начинаешь травить перепелок каким-нибудь десятком меньше; наконец, с семидесяти и даже восьмидесяти штук сойдешь постепенно на три, на две, на одну: мне случалось несколько дней сряду оставаться при этой последней единице, и ту достанешь, бывало, утомив порядочно свои ноги, исходив все места, любимые перепелками осенью: широкие межи с полевым кустарником и густою наклонившеюся травою и мягкие ковылистые ложбинки в степи, проросшие сквозь ковыль какою-то особенною пушистою шелковистою травкою.
Тетеревята имеют то особенное свойство, что через несколько дней
после вылупления своего из яиц начинают понемногу летать, или, точнее сказать, перепархивать, отчего самые маленькие называются в иных местах так же, как перепелята, поршками.
В июне косачи и холостые курочки линяют; матки линяют
после вывода детей, гораздо позднее.
Итак, косач пускается токовать: сначала токует не подолгу, тихо, вяло, как будто бормочет про себя, и то
после сытного завтрака, набивши полный зоб надувающимися тогда древесными почками.
В этом случае,
после уже всей выводки, или по крайней мере последняя и всегда очень близко от охотника, взлетает старка и начинает свои отводы.
Из всего сказанного мною следует, что
после каждого выстрела, если тетерев не упал, надобно смотреть за ним, пока он не улетит из глаз.
Надобно весьма хорошо заметить место, где он упадет, и скакать туда немедленно, особенно если снег довольно глубок и тетерев упал в лесу или в кустах: пухлый снег совершенно его засыплет, и, потеряв место из глаз, вы ни за что его
после не найдете, разве укажут сороки и вороны, которые сейчас налетят на мертвую птицу, лишь бы только заметить им, что она упала.
Мне сказывал вполне достоверный охотник, что ему привелось выстрелить семь раз в одного косача, который
после седьмого выстрела закудахтал и улетел невредим.
Тетерева легко поддаются обману, принимая чучелы за своих товарищей, и, пересев
после выстрела на ближайшие деревья как скоро их оттуда спугают, сейчас возвращаются к чучелам.
Притом, не видя человека, которого они боятся больше всех зверей, тетерева и
после выстрела и падения одного из своих товарищей редко оставляют присады, а перелетают с одной на другую.
Так поступают тетерева смирные, нестрелянные, а напуганные разлетаются
после нескольких выстрелов и не возвращаются.
Вскоре
после своего прилета вяхири разбиваются на пары, понимаются и начинают устроивать свои гнезда на толстых сучьях больших дерев.
Если же поблизости, иногда на тех же хлебных десятинах, находятся деревья, то
после первого выстрела они сейчас рассядутся на них, чтоб опять спуститься на корм, когда охотник удалится.