Неточные совпадения
Уклейка никогда не бывает жирна и потому не употребляется для
ухи, но изжаренная в сметане и высушенная — а еще
лучше прокопченная, как сельдь, — очень хороша.
Уха из ершей — самая здоровая, питательная и вкусная пища, но всего
лучше они — особенно если крупны, — приготовленные на холодное под желе, которое бывает необыкновенно густо.
Уха из нее невкусна и часто пахнет травой;
лучше ее жарить в сметане и сушить.
Большие язи бывают очень жирны, и
уха из них довольно вкусна, но всего
лучше приготовлять их на холодное под соусом с сметаной и хреном; жаль только, что язь очень костлив. Цвет его тела бледно-бланжевый.
Уха из линей густа и питательна, имеет вместе особенный, довольно приятный, сладимый вкус; но всего
лучше их сушить в сметане.
Известно, что окуни составляют превосходное и самое здоровое кушанье: приготовленные на холодное, а еще
лучше печеные в чешуе, они имеют отличный вкус и вдобавок совсем не костливы.
Уха из них также очень хороша.
Они с ней сварят
хорошую уху, выпьют водки, поваляются на песке, разговаривая и любовно балуясь, потом, когда стемнеет, вскипятят чайник чая, напьются со вкусными баранками и лягут спать…
Неточные совпадения
«Всё-таки он
хороший человек, правдивый, добрый и замечательный в своей сфере, — говорила себе Анна, вернувшись к себе, как будто защищая его пред кем-то, кто обвинял его и говорил, что его нельзя любить. Но что это
уши у него так странно выдаются! Или он обстригся?»
Из Петербурга Варвара приехала заметно
похорошев; под глазами, оттеняя их зеленоватый блеск, явились интересные пятна; волосы она заплела в две косы и уложила их плоскими спиралями на
уши, на виски, это сделало лицо ее шире и тоже украсило его. Она привезла широкие платья без талии, и, глядя на них, Самгин подумал, что такую одежду очень легко сбросить с тела. Привезла она и новый для нее взгляд на литературу.
Он лежал на спине и наслаждался последними следами вчерашнего свидания. «Люблю, люблю, люблю», — дрожало еще в его
ушах лучше всякого пения Ольги; еще на нем покоились последние лучи ее глубокого взгляда. Он дочитывал в нем смысл, определял степень ее любви и стал было забываться сном, как вдруг…
— Ах, Татьяна Марковна, я вам так благодарна, так благодарна! Вы
лучше родной — и Николая моего избаловали до того, что этот поросенок сегодня мне вдруг дорогой слил пулю: «Татьяна Марковна, говорит, любит меня больше родной матери!» Хотела я ему
уши надрать, да на козлы ушел от меня и так гнал лошадей, что я всю дорогу дрожала от страху.
Баниосы тоже, за исключением некоторых, Бабы-Городзаймона, Самбро, не
лучше: один скажет свой вопрос или ответ и потом сонно зевает по сторонам, пока переводчик передает. Разве ученье, внезапный шум на палубе или что-нибудь подобное разбудит их внимание: они вытаращат глаза, навострят
уши, а потом опять впадают в апатию. И музыка перестала шевелить их. Нет оживленного взгляда, смелого выражения, живого любопытства, бойкости — всего, чем так сознательно владеет европеец.