Неточные совпадения
Весною, при наступлении водополья, как скоро вода сделается мутна,
реки начнут прибывать и подниматься, рыба также поднимается кверху и идет против воды, сначала около берегов: тут ловят ее во
множестве саками.
Около Москвы, во всех
реках и чистых прудах, водится в большом
множестве, а в Оренбургской губернии ее нет.
Вообще гольцы так мелки, что редко кто-нибудь занимается собственно их уженьем, да и клюют они в
реках очень мало; но в омуточках ручьев и прудах, где иногда они разводятся до невероятного
множества и берут беспрестанно, — по-моему, очень весело их удить.
В продолжение моего рыбачьего поприща я заметил в уженье пескарей неизъяснимую странность: в
реках и проточных прудах, особенно около кауза и вешняка, они клюют на удочку необыкновенно жадно; в больших непроточных прудах уже берут не так хорошо, а в маленьких прудках или копаных сажалках не берут вовсе, хотя бы и водились в них во
множестве; еще странность: в последних они берут иногда на хлеб, а в
реках — никогда.
Нигде я не уживал пескарей в таком
множестве и таких крупных, как в Москве-реке.
Я нигде не находил ершей в таком
множестве, как в поемных озерах около Москвы-реки: там можно было их выудить сколько угодно: двести, триста и более, зато крупные попадались редко, отчего уженье теряло свою заманчивость.
В
реках больших и малых, озерах, прудах проточных и копаных, если только вода довольно свежа, одним словом сказать, везде водится плотва во
множестве.
Я помню в детстве моем, когда Оренбургская губерния была еще гораздо менее населена и
реки ее кипели всякой рыбой, особенно плотвой, как во
множестве удили ее на кусочки кишок мелких птичек, на травяные стебельки и на всякую дрянь.
Мне попадались
реки; в которых плотва ни на что не брала, кроме червяка, [Один почтенный охотник (С. Я. А.) сообщил мне; что в
реке Неме, протекающей близ г. Вереи, плотва, водящаяся во
множестве, не берет совсем на удочку, так что в иной год выудишь две или одну плотицу.] и то с хвостом, а это клев самый неверный; не знаю, чем объяснить такую странность: непривычкой ли к хлебу и зерну, или изобилием питательных трав и разных водяных насекомых?
Не везде, где водится обыкновенная плотва, водится и красноперка; около Москвы никто про нее и не слыхивал, да и в Оренбургской губернии, во многих
реках, прудах и озерах, изобилующих всеми породами рыб, в том числе и плотвой, нет ни одной красноперки, тогда как в других местах она водится во
множестве; клев ее совершенно отличен от клева плотицы: она не теребит, не рвет, не таскает крючка, схватив за кончик червяка; красноперка или вовсе не берет, или берет верно.
Он не сносит воды холодной и появляется в
реках после всех рыб; преимущественно водится во
множестве в
реках тихих, глубоких, тинистых, имеющих много плес и заливов; особенно любит большие пруды и озера; икру мечет в апреле, в самое водополье.
Я помню, что в
реке Бугуруслане, Оренбургской губернии, когда она была еще мало заселена, сначала водилось много головлей и мало язей; потом развелось
множество язей, а головлей стало мало; лещи же, сколько их ни пускали в пруд, никак не разводились, хотя верст двадцать ниже, где наша
река впадает в другую, именно в Насягай, лещей было довольно.
Теперь же и в пруде Бугуруслана и по всей
реке лещей развелось
множество.
В Оренбургскую, Симбирскую и другие низовые губернии обыкновенно их привозили зимою в значительном количестве с больших
рек и преимущественно с Урала, в который набиваются они со взморья в таком невероятном
множестве, что оно может показаться баснословным.
Но лет двадцать тому назад в
реке Свияге, протекающей под самым Симбирском, вдруг появились сазаны; сначала средней величины и крупные, а впоследствии уже развелось и
множество мелких.
Говоря о сазане, я уже сказал, что он и карпия — одна и та же рыба, с тою разницею, что карпия в прудах имеет цвет не яркий, а серовато-грязный и не достигает такой огромной величины, как сазаны, водящиеся в больших
реках и особенно в их устьях, при впадении в море; в Астрахани, например, улов сазанов бывает невероятно велик и замечателен как по
множеству, так и по крупноте их.
В
реках больших и песчаных раки бывают очень крупны, но невкусны и водятся в малом количестве; но в небольших речках, особенно в губерниях черноземных, водятся в невероятном
множестве, так что даже мешают удить, особенно после линянья, когда они бывают худы и голодны: на что бы вы ни насадили ваши крючки, хотя бы на раковые шейки, едва они коснутся дна, как раки бросятся со всех сторон, схватят клешнями и ртами свою добычу и поползут с нею в нору.
Неточные совпадения
Изложив таким манером нечто в свое извинение, не могу не присовокупить, что родной наш город Глупов, производя обширную торговлю квасом, печенкой и вареными яйцами, имеет три
реки и, в согласность древнему Риму, на семи горах построен, на коих в гололедицу великое
множество экипажей ломается и столь же бесчисленно лошадей побивается. Разница в том только состоит, что в Риме сияло нечестие, а у нас — благочестие, Рим заражало буйство, а нас — кротость, в Риме бушевала подлая чернь, а у нас — начальники.
На дачах Варавки поселились незнакомые люди со
множеством крикливых детей; по утрам
река звучно плескалась о берег и стены купальни; в синеватой воде подпрыгивали, как пробки, головы людей, взмахивались в воздух масляно блестевшие руки; вечерами в лесу пели песни гимназисты и гимназистки, ежедневно, в три часа, безгрудая, тощая барышня в розовом платье и круглых, темных очках играла на пианино «Молитву девы», а в четыре шла берегом на мельницу пить молоко, и по воде косо влачилась за нею розовая тень.
Все молчали, глядя на
реку: по черной дороге бесшумно двигалась лодка, на носу ее горел и кудряво дымился светец, черный человек осторожно шевелил веслами, а другой, с длинным шестом в руках, стоял согнувшись у борта и целился шестом в отражение огня на воде; отражение чудесно меняло формы, становясь похожим то на золотую рыбу с
множеством плавников, то на глубокую, до дна
реки, красную яму, куда человек с шестом хочет прыгнуть, но не решается.
Барыня обнаружила тут свою обычную предусмотрительность, чтобы не перепились ни кучера, ни повара, ни лакеи. Все они были нужны: одни готовить завтрак, другие служить при столе, а третьи — отвезти парадным поездом молодых и всю свиту до переправы через
реку. Перед тем тоже было работы немало. Целую неделю возили приданое за Волгу: гардероб, вещи,
множество ценных предметов из старого дома — словом, целое имущество.
Но картина угрюмых скал,
реки, ущелья и моста оживлена была присутствием
множества людей.