Неточные совпадения
Напрасно низвергающийся поток относит назад стаи
мелких рыбок, они сторонкой беспрестанно возвращаются на самую быстрину, и хищные породы рыб хватают мелюзгу, обессиленную борьбою с стремлением
воды.
Осенью для уженья крупной рыбы по утрам и вечерам надобно выбирать самые глубокие места; но около полудня рыба уже не прячется от солнечного зноя, как летом, под траву, кусты, тень нависших берегов и даже тень мостов; напротив, обрадовавшись теплоте солнечных лучей, она стаями выплывает на поверхность
воды, хватает падающие на нее увядающие листья и всяких насекомых. Тут надобно удить как можно
мельче и предпочтительно на всяких насекомых.
Оно особенно выгодно и приятно потому, что в это время другими способами уженья трудно добывать хорошую рыбу; оно производится следующим образом: в маленькую рыбачью лодку садятся двое; плывя по течению реки, один тихо правит веслом, держа лодку в расстоянии двух-трех сажен от берега, другой беспрестанно закидывает и вынимает наплавную удочку с длинной лесой, насаженную червяком, кобылкой (если они еще не пропали) или
мелкой рыбкой; крючок бросается к берегу, к траве, под кусты и наклонившиеся деревья, где
вода тиха и засорена падающими сухими листьями: к ним обыкновенно поднимается всякая рыба, иногда довольно крупная, и хватает насадку на ходу.
Во всякое время года выгодны для уженья перекаты (
мелкие места реки), устья впадающих речек и ручьев, ямы, выбитые падением
воды под мельничными колесами и вешняками. Перекаты — проходное место рыбы, переплывающей из одного омута в другой, скатывающейся вниз, когда
вода идет на убыль, и стремящейся вверх, когда
вода прибывает; перекаты всегда быстры, следовательно удить надобно со дна и с тяжелыми грузилами. Течение
воды будет тащить и шевелить насадку на крючке, и проходящая рыба станет хватать ее.
При устьях впадающих речек и ручьев всегда держится
мелкая рыбешка, а около нее держатся все породы хищных рыб: щуки, жерихи, судаки, окуни и даже головли, которые, несмотря на свою нехищную, по-видимому, породу очень охотно глотают маленьких рыбок. В глубоких ямах, выбиваемых паденьем полой
воды под вешняками или скрынями, всегда водится много крупной рыбы. Под шумом
воды, падающей с мельничных колес, также всегда стоит рыба, хотя и не так крупная.
Например, от усиленного народонаселения, скотоводства, постройки мельниц
вода делается мутнее и теплее; берега теряют обраставшие их прежде травы, в разливах прудов вырастают новые, свойственные только
воде мелкой и запруженной; породы рыб отчасти замещаются другими; рыба от сытного корма делается не так жадна, а с тем вместе изменяется ее клев.
Десятое. Леса, от удилища до наплавка, особенно, если она длинна, не должна слишком много погружаться в
воду; она может задеть за что-нибудь на
мелком дне у берега, и вы сделаете промах.
Уженье форели (пеструшки), кутемы и лоха, или красули, имеет совсем особенный характер, если производится на быстрых,
мелких речках; в верховьях же прудов тех же самых речек, в которых иногда водятся эти породы рыб, оно ничем не отличается от обыкновенного уженья, ибо
вода уже в них глубока и не совсем прозрачна.
Удить форель в речках незапруженных и
мелких, следовательно совершенно прозрачных, надобно с величайшею осторожностью: малейший шум, человеческая тень, мелькнувшая на поверхности
воды, мгновенно заставят спрятаться под берег или корни дерев пугливую рыбу, из-под которых она не выходит иногда по нескольку часов.
Многие из них имеют такую
мелкую икру и в таком множестве, что если б она оплодотворялась и выводилась вся, то каждая рыба производила бы ежегодно, может быть, миллион себе подобных и для помещения их недостало бы
воды на земной поверхности.
Все они с жадностью глотают
мелкие, как мак, яички, опутанные слизью, плавающие кучками в виде клочьев шерсти или паутин, держащиеся на поверхности и на всякой глубине
воды.
Но как скоро дрогнет
вода, то есть пойдет на убыль, рыба поворачивает назад и с таким же стремлением скатывается вниз, с каким до сих пор шла вверх, для чего немедленно бросается она из
мелких мест в глубокие, из разливов — в материк.
В проточных небольших родниковых прудах, имеющих всегда свежую и даже холодную
воду, которые весной мало прибывают от полой
воды и никогда не уходят, спуски которых всегда загораживаются решетками и верховья
мелки, будет жить всякая рыба, хотя бы температура
воды не сходствовала с натурою рыбы, но будет только жить, а не водиться: даже не достигнет полной природной величины своей.
Кому из них не случалось смирно стоять или сидеть близ закинутых удочек, ожидая крупной рыбы, и видеть, как
мелкая, поднявшись вверх, покрывает и рябит всю поверхность
воды около его наплавков?
Вдруг рыбак кашлянет или чихнет — и как брызги во все стороны рассыплются серебряные стайки
мелких рыбок, точно мгновенный дождь спрыснул
воду; то же делается от всякого внезапного звука или появления щуки, большого окуня, жериха и других хищных рыб.
Будучи посажены в пруды, размножаются и в них изобильно, особенно, если
вода чиста (иногда живут и в нечистой, что, впрочем, редкость); но в маленьких прудках они бывают
мелки, а в больших проточных прудах и реках необыкновенно крупны.
Обыкновенно удят их весной и летом в реках на перекатах, на местах
мелких, песчаных, хрящеватых, где
вода течет довольно быстро и где можно увидеть их стаи, лежащие на дне.
В полдень же они подымаются наверх и черными большими пятнами, как пролитая смола, то темнее, то светлее, тихо передвигаются с места на место по поверхности
воды; тут надобно пускать наплавки как можно
мельче, ибо в это время караси берут очень мало со дна.
Две последние породы рыб: линь и карась имеют особенный характер, им только свойственный. Их можно назвать тинистыми, ибо они только там разводятся в изобилии, где
вода тиха и дно ее покрыто тиной. Тина — их атмосфера; на зиму они решительно в нее забиваются и остаются живы даже тогда, когда в жестокие бесснежные зимы в
мелких прудах и озерах вся
вода вымерзает и только остается на дне мокрая, тинистая грязь.
Самый богатый клев окуней — в августе и в начале сентября, когда от легких морозов
вода сделается чище, прозрачнее и им будет не так удобно ловить
мелкую рыбу.
Окунь не только не боится шума и движенья
воды, но даже бросается на них, для чего палкой или толстым концом удилища нарочно мутят
воду по дну у берега, ибо это похоже на муть, производимую
мелкою рыбешкой.
Это озеро находится в тридцати верстах от губернского города Уфы и в полуверсте от реки Белой, с которой сливается весною; разумеется, русские называют его и сидящую на нем деревню Кишки.] таскал я плотву и подлещиков; вдруг вижу, что на отмели, у самого берега, выпрыгивает из
воды много
мелкой рыбешки; я знал, что это происходит от преследования хищной рыбы, но, видя, что возня не прекращается, пошел посмотреть на нее поближе.
Что же я увидел? на отмели, острым углом вдавшейся в берег, не глубже двух вершков, большая стая порядочных окуней ловила
мелкую рыбу, которая от неизбежной погибели выскакивала даже на сухой берег; окуни так жадно преследовали свою добычу, что сами попадались на такую мель, с которой уже прыжками добирались до
воды поглубже: я даже поймал трех из них руками.
Рыбаки понимают, что это очень редкий и счастливый случай.] во-первых, потому, что
вода сделается светлее и щуки издалека видят приманку, и во-вторых, потому, что водяные травы от морозов опадут и щукам сделается не так удобно прятаться и не так ловко ловить
мелкую рыбешку: в это время они голодны и жадны.
Присутствие щук легко можно угадать по внезапному прекращению клева плотвы и другой некрупной рыбы и еще вернее по выпрыгиванью из
воды мелкой рыбешки, которая как дождь брызжет во все стороны, когда щука с быстротою стрелы пролетит под
водою.
За щуками, особенно небольшими, водится странная проделка: по недостатку места, где бы можно было спрятаться, щука становится возле берега, плотины, древесного пня, торчащего в
воде, сваи или жерди, воткнутой во дно, и стоит иногда очень близко к поверхности
воды, целые часы неподвижно, точно спящая или мертвая, так что не вдруг ее приметишь; даже
мелкая рыба без опасения около нее плавает; цель очевидна, но инстинктивную эту хитрость она простирает до неразумного излишества.
Красуля принадлежит к породе форели и вместе с нею водится только в чистых, холодных и быстрых реках, даже в небольших речках или ручьях, и в новых, не загаженных навозом прудах, на них же устроенных, но только в глубоких и чистых; стан ее длинен, брусковат, но шире щучьего; она очень красива; вся, как и форель, испещрена крупными и
мелкими, черными, красными и белыми крапинами; хвост и перья имеет сизые; нижнюю часть тела — беловато-розового цвета; рот довольно большой; питается
мелкою рыбой, червяками и разными насекомыми, падающими в
воду снаружи и в ней живущими.