Как освободить дракона

Крессида Коуэлл, 2009

Викинги не особенно бережно хранят память о прошлом. И поэтому, когда Иккинг Кровожадный Карасик III влип в очередную историю, он еще не знал, что на самом деле влип в историю своего племени и своей семьи. А эта история, между прочим, имеет прямое отношение к ближайшему будущему не только Иккинга, но и всего Варварского архипелага. Ну и попутно ему пришлось, как всегда, совершить несколько незначительных подвигов: спасти друзей (и десяток выдающихся викингских героев заодно), добыть сокровище, одолеть чудовище и в очередной раз повергнуть старого врага. Пара пустяков, если у тебя есть вредный и непослушный ручной дракончик!

2. Что-то на пляже

Рыбьеног подскочил аж на метр — ему первым делом пришло в голову, будто ЧТО-ТО на пляже — это привидение.

Но ЧТО-ТО выглядело большим и плотным и торчало из белых песков на берегу Разбитого Сердца.

— Может, это Камикадзина лодка! — с надеждой воскликнул Иккинг, вглядываясь изо всех сил. — Вдруг она разбилась и обломки торчат из песка…

— ВОИНЫ! — прогремел Стоик. — ДАВАЙТЕ ИССЛЕДУЕМ ЭТО ЧТО-ТО НА ПЛЯЖЕ, ПРЕЖДЕ ЧЕМ ПРОДОЛЖИТЬ ПОИСКИ ИДЕАЛЬНОЙ СТОЯНКИ! ТАМ МОЖЕТ ОКАЗАТЬСЯ ПРОПАВШИЙ РЕБЕНОК, КОТОРОГО МЫ ИЩЕМ!

Воины повиноваться не спешили и даже наоборот: начали роптать.

Солнце быстро садилось в роскошных сполохах розового, красного и золотого. Однако любоваться закатом ни у кого не было настроения. Это воображение шалит или ритмичный гул, доносящийся со стороны острова Берсерк, становится громче?

— Но, вождь, — возразил Червяк Безмозглый, — мало того что на том пляже привидения водятся, так это еще и территория СТРа Стрели, вождя Страхолюдов.

СТР Страхолюд гостей не жаловал.

— Ну, мы же не собираемся там высаживаться и вообще, — огрызнулся Стоик Обширный. — Мы просто глянем что да как… И с чего это ты обсуждаешь мои приказы? Я КАПИТАН ЭТОГО КОРАБЛЯ, И ВЫ ДОЛЖНЫ ПОВИНОВАТЬСЯ БЕСПРЕКОСЛОВНО!

И воины устало погребли к Чему-то На Пляже, ворча себе под нос.

— Нет, Никчемный, ты просто прелесть. Я уже готов облобызать твою Никчемную тупую башку, — злобно прорычал Сморкала. — И я бы так и сделал, но слишком устал и жрать хочу.

Они вошли в мелкие воды залива и, лавируя среди плавника, нагнанного бурей, приблизились к берегу. Очень скоро даже в угасающем вечернем свете стало видно: ЧТО-ТО — точно не лодка.

— Слишком угловатое, — заметил Рыбьеног.

Вот только что бы это могло быть?

Рыбьеног как раз решил про себя, что это гроб, когда снизу раздался внезапный ТРРРРЕСК! — и корабль резко остановился.

— ИДИОТЫ! — взревел Стоик. — Вы налетели на риф!

— Ты же не велел нам останавливаться, — возразил Червяк Безмозглый, и не без оснований. — Ты капитан. А мы только повинуемся приказам.

Они налетели на камень, и сквозь пробоину в правом борту хлынула вода.

«Жирный пингвин» мягко лег своим очень толстым брюхом на песчаное дно залива Разбитого Сердца и отказался двигаться дальше.

Викингу всегда очень стыдно, если он топит собственный корабль.

Особенно на глубине в полметра.

Это профессиональный риск.

Но более неподходящего момента, чтобы так опростоволоситься, и представить было нельзя.

Викинги выбрались с корабля. Вода доходила до колена. Все тактично промолчали.

— Громовые бедра, рыжие усы и кружевные оборочки Великого Тора!!! — воскликнул багровый от злости Стоик Обширный.

Пока он грозил кулаком небесам над головой, последний солнечный блик истаял на горизонте. Они застряли на берегу Разбитого Сердца до утра, пока не починят корабль.

— ОТЛИЧНО! — крикнул Стоик. — Думаю, мы нашли стоянку на ночь.

Хулиганы на втором, уцелевшем корабле вовсе не горели желанием присоединиться к соплеменникам на берегу.

— С нашим-то кораблем все в порядке! — проорал Толстопуз Пивобрюх. — Мы вполне можем поспать и на борту…

— ЧОТЫНЕСЕШЬВАЩЕ?! — заревел в ответ Стоик. — ХУЛИГАНЫ ДЕРЖАТСЯ ВМЕСТЕ! А НУ БЫСТРО ВЫЛЕЗАЙ И СЮДА!

Стоянку отнюдь нельзя было назвать идеальной. Но какой у них был выбор?

Солнце село.

И корабль тоже.

Всходила луна, и в неподвижном вечернем воздухе уже мерцали первые светляки.

Слишком усталые, чтобы спорить, Хулиганы поставили на якорь второй корабль, накинули на плечи одеяла из звериных шкур и побрели по колено в воде на пляж.

По крайней мере, они смогли рассмотреть Что-то.

Это оказался трон.

Громадный пустой ТРОН.

Вытесанный из глыбы белого мрамора, он явно долгое время провел в море и лишь недавно оказался на берегу. Его покрывала пелена зеленых водорослей. Вместо драгоценных камней трон был усыпан ракушками, с подлокотников свисали длинные бороды морской травы.

Гигантский трон стоял на пляже так твердо, словно на нем восседало гигантское невидимое божество. Сидит себе тихо и смотрит на море…

— Как необычно, — выдохнул Стоик Обширный. — Как по-вашему, откуда это взялось? Смотрите-ка, на спинке Хулиганский герб! Должно быть, эта штука НАША… Ну до чего же удивительно! В жизни не видел подобного трона! И что бесценный Хулиганский трон делает здесь, за много миль от дома, брошенный на берегу Страхолюдов?

— Необъяснимо, — сказал Иккинг, поглядывая на трон с изрядной опаской.

Было в этом троне что-то такое, отчего у него по спине ползли мурашки. Может быть, едва различимое кровавое пятно на спинке. Очень старое пятно. Воды океана долго трудились, пытаясь его смыть, но оно по-прежнему присутствовало, словно еле заметный коричневый цветок, — напоминание некоем древнем предательстве.

— Сдается мне, его выбросило бурей, как и все прочее, — высказал догадку Иккинг, обводя рукой кучу плавника и осколки старых бутылок, горшков, крабовых панцирей, топорищ и половину рыбного садка, притопленных в лужах на берегу.

— Но какое сокровище! — с придыханием произнес Стоик Обширный, стремительно воспрянув духом. — И оно принадлежит НАМ! Наверняка это был трон кого-то из вождей Хулиганов давних времен!

Ну и ну! Ради этого не жалко было пробить дыру в борту «Жирного пингвина». Стоик возбужденно потирал руки.

Нынешний трон Стоика на Олухе пару месяцев назад несколько утратил блеск, когда Беззубик случайно подпалил его.^[4]

Трудно произвести впечатление, сидя на троне всего о трех ногах.

— Воины! — гаркнул Стоик. — Втащите-ка эту штуку выше линии прилива, а потом поужинаем и устроим ранний отбой! Теперь, Иккинг, — продолжал он, — ты поймешь важность Не Падания Духом, еще одного очень полезного свойства Хулиганов. В конечном итоге стоянка не такая уж плохая. Смотрите! Медуз нет! Отличное укрытие! Масса мест для часовых! ДАВАЙТЕ ПОСТАВИМ ЛАГЕРЬ У ТОЙ БОЛЬШОЙ СКАЛЫ С РУНАМИ, ПАРНИ!

Стоик важно затопал по пляжу в сторону высокого утеса, покрытого рунами СТРа.

— Что говорят руны, Иккинг? — нервно спросил Рыбьеног.

Иккинг опустился возле скалы на колени:

— Они говорят: «Не влезай — убьют (безжалостно, но, если тебе повезет, быстро)». Ну или как-то так. СТРовы руны очень трудно читать.

— ПОДУМАЕШЬ! — прогремел Стоик Обширный, бросая на песок целую охапку плавника для костра. — Страхолюды очень редко заходят в этот залив. Из-за привидений. Поэтому, если вдуматься, стоянка вполне себе идеальная. Здесь они нас ни за что не найдут!

Лохматые Хулиганы перетащили трон, развели костер на куче камней и плавника, нажарили себе макрели и поужинали. После еды они завернулись в свои медвежьи шкуры, расположились вокруг костра, их охотничьи драконы улеглись рядом, и все попытались уснуть.

Что оказалось нелегко.

Потому что вскоре дала о себе знать ЕЩЕ ОДНА причина, почему Страхолюды нечасто навещали берег Разбитого Сердца.

Негромкое гудение и рокот, исходившие от черного силуэта острова Берсерк на юге, с появлением звезд становились все громче и громче. Барабаны выстукивали воинственный племенной ритм, и сердце Иккинга бешено колотилось им в такт.

А когда взошла луна, со стороны острова разнесся зловещий потусторонний звук.

Описать его можно только как призрачный жуткий ВОЙ, похожий на вой голодных волков. Но лишь человеческая глотка способна исторгнуть подобный звук. Или получеловеческая.

Ужасный звук тек у Иккинга по позвоночнику, словно ледяная струйка.

— Берсерки… — донесся из темноты с другой стороны костра низкий голос Стоика. Он неодобрительно поцокал языком. — Боюсь, они по-прежнему сильно увлекаются человеческими жертвоприношениями. Как старомодно. Это мне напомнило кое о чем. Мой отец всегда говорил: «Никогда не высаживайся на материк в начале зимы и НИКОГДА не ходи на Берсерк». Запомни это Иккинг, — с важностью произнес он. — Прекрасный образчик отеческого совета.

— Не волнуйся, запомню, — шепотом отозвался Иккинг.

— Знаю, мне не следует критиковать твоего отца, но стоянка правда НЕ идеальная, — простонал Рыбьеног, дрожа под медвежьей шкурой рядом с Иккингом. — Мы спим на пляже с привидениями, вторгшись на земли самого жестокого и недоверчивого вождя в нецивилизованном мире, а на соседнем острове целая куча чокнутых приносит кого-то в жертву. Я вообще не любитель ночевать вне дома, но эта ночевка — хуже не придумаешь…

Вскоре один за другим Хулиганы провалились в сон. Иккинг отключился последним. Он лежал, глядя на звезды и мерцающий свет угасающего пламени, и гадал, где сейчас Камикадза. Если его самого трясет от страха, то каково ей, ведь она-то совсем одна

Четыре часа спустя он сел как подброшенный: тишину пляжа разорвал дикий вопль, от которого волосы встали дыбом.

— Берсерки, — проворчал Стоик, со стоном переворачиваясь на другой бок в песке и натягивая медвежью шкуру на голову. — Неприятно, но на таком расстоянии угрозы не представляют…

Хулиганы и их драконы, разом вскочившие, когда раздался вопль, снова улеглись.

Но Иккинг не спешил ложиться. Он кое-что увидел. За кругом света, где тихо стоял в темноте трон.

Ох, бешеные Берсерки и безумные призрачные дамы!

На троне кто-то СИДЕЛ!

Примечания

4

Об этом рассказывается в шестом томе Иккинговых мемуаров «Как одолеть дракона».