Неточные совпадения
Конечно, не найдется почти ни одного человека, который
был бы совершенно равнодушен к так называемым красотам природы, то
есть: к прекрасному местоположению, живописному далекому виду, великолепному восходу или закату солнца, к светлой месячной ночи; но
это еще не любовь к природе;
это любовь к ландшафту, декорациям, к призматическим преломлениям света;
это могут любить люди самые черствые, сухие, в которых никогда не зарождалось или совсем заглохло всякое поэтическое чувство: зато их любовь
этим и оканчивается.
Настоящий охотник необходимо должен
быть очень бодр и очень деятелен; раннее вставанье, часто до утренней зари, перенесенье полдневного зноя или сырой и холодной погоды, неутомимое внимание во время самого уженья, приискиванье удобных мест, для чего иногда надо много их перепробовать, много исходить, много изъездить на лодке: все
это вместе не по вкусу ленивому человеку.
Из
этого не следует, чтобы все остальные люди, занимающиеся одними и теми же делами с ними,
были так же глупы.
На французском и английском языках
есть много полных сочинений по
этой части и еще более маленьких книжек собственно об уженье.
В
этом случае добросовестные наблюдения рыболова-туземца, как бы ни
были недостаточны,
будут иметь важное преимущество.
Такие складные удилища, хорошо отделанные, с набалдашником и наконечником, имеют наружность толстой красивой палки; кто увидит их в первый раз, тот и не узнает, что
это целая удочка; но, во-первых, оно стоит очень недешево; во-вторых, для большой рыбы оно не удобно и не благонадежно: ибо у него гнется только верхушка, то
есть первое коленце, состоящее из китового уса или камышинки, а для вытаскивания крупной рыбы необходимо, чтобы гибь постепенно проходила сквозь удилище по крайней мере до половины его; в-третьих, его надобно держать всегда в руках или класть на что-нибудь сухое, а если станешь класть на воду, что иногда неизбежно, то оно намокнет, разбухнет и даже со временем треснет; к тому же размокшие коленца, покуда не высохнут, не
будут свободно вкладываться одно в другое; в-четвертых, все
это надо делать неторопливо и аккуратно — качества, противоположные натуре русского человека: всякий раз вынимать, вытирать, вкладывать, свинчивать, развинчивать, привязывать и отвязывать лесу с наплавком, грузилом и крючком, которую опять надобно на что-нибудь намотать, положить в футляр или ящичек и куда-нибудь спрятать…
Всякому известно, что такое сачок. Но вот какие качества должен иметь он: 1) сачок должен
быть легок; 2) ободок, к которому прикрепляется сетка, лучше употреблять железный, а чтобы ржавчина ее не переедала, можно обшивать ободок холстиной и к ней уже пришивать сетку; 3) мешок из сетки — тонкой и не частой; 4) мешок
этот должен
быть не мелок, четверти в три глубиною, для того чтобы рыба не могла выпрыгнуть и чтобы даже можно
было ее завернуть в нем.
По большей части она свивается из волос конского хвоста; но
есть лесы шелковые, нитяные и приготовленные из какого-то индийского растения, [Так думал я прежде по слухам; но теперь думаю, что
это шелк-сырец, приготовляемый каким-нибудь особенным способом.] прозрачностью совершенно похожего на белый конский волос.
Может
быть,
это волокны какого-нибудь американского растения.]
Берутся, например, шесть конских волос одинаковой длины, выравниваются в толщине, [То
есть одна половина волос кладется комлем вверх, а другая вниз.] завязываются на конце обыкновенным узлом, разделяются поровну и сучатся или вьются (как кто лучше умеет) до самого конца волос; потом опять завязывается обыкновенный узел:
это называется коленцем.
Величина наплавка должна
быть соразмерна с целым устройством удочки, как я уже и сказал, а потому наплавок должен иметь такую тяжесть, относительно к
этому общему устройству удочки, чтобы рыба, трогая и забирая в рот насадку крючка, не почувствовала никакого препятствия.
5) Спинка крючка не должна
быть длинна:
это также мешает живости насадки, которая обыкновенно сбивается книзу и верхняя часть спинки остается ничем не закрытою.
В
этом всякий наблюдательный охотник может убедиться собственными глазами, когда
будет удить в светлых водах.
6) Спинка крючка оканчивается лопаточкой, плечики которой должны
быть широки и не остры, для того чтобы завязка поводка или волосяной лесы не обрезывалась и держалась крепко:
это последнее условие очень важно.
Тут последуют заключения: «Рыба
была так велика, что поводок не выдержал, откусила щука» и проч., а
это вздор!
Почти все, что
было мною говорено о выгодах шелковой лесы, состоящих в ее зыблемости, шелковый поводок имеет в себе, для чего он должен
быть не короче шести вершков; а волосяная леса, к которой он привязан, не путается и не гниет так, как цельная шелковая: разумеется, всякий год надобно раза четыре переменять поводки; но
это нетрудно.
При раннем весеннем уженье, которое может иногда начинаться в исходе апреля, когда в реках еще много воды и они бегут быстрее обыкновенного, надобно грузило прибавить, чтобы крючок опускался как можно глубже, потому что удить приходится в натяжку, то
есть леса стремлением воды
будет натягиваться и крючок не
будет касаться дна, а
это весной необходимо.
Места надобно выбирать не мелкие и не слишком глубокие; крючок с насадкой червя навозного или земляного (на хлеб удить на быстряках неудобно) от сильного течения
будет прибивать к берегу, и потому должно так класть или втыкать удилище, чтобы насадка только касалась берега и чтоб леса и наплавок не ложились на него; в противном случае они станут при подсечке задевать за берег, а
это никуда не годится: рыба, хватая играющую насадку с набега, сейчас встретит упор от задевшей лесы или наплавка и сейчас бросит крючок, да и подсечка никогда не может
быть верна, ибо рука охотника встретит такое же препятствие, и подсечка не может сообщиться мгновенно крючку.
В реках не запруженных, текущих вольно, собственною массою воды, обыкновенно выбирают для уженья омуты, то
есть глубокие места, где вода вдруг теряет свою быстроту, падая в яму; потом, завертывая назад около берега, она встречается с верхнею, текучею струею, борется с нею и, наконец, теряет свое стремление: из
этой борьбы образуется тишина; в таких тихих омутах постоянно держится рыба.
Из всего
этого не следует заключать, что только в местах, мною исчисленных, должна клевать рыба. Где
есть вода, там она может плавать, следственно, и брать на удочку. Рыба пользуется
этой свободой, и нередко клев ее бывает так прихотлив, что приводит в недоумение опытного рыбака.
О выборе мест в небольших речках и ручьях, где ловится на удочку форель (пеструшка), кутема и лох, нечего сказать особенного: такие места, то
есть небольшие омуточки или ямки, переменяются беспрестанно, и об
этом будет сказано в статье об уженье форели.
Для уженья в полоях, то
есть в разливе пруда, проросшего травой и камышами, как
это особенно бывает в губерниях черноземных, надобно выбирать местечки поглубже, не заросшие травой или камышом.
Много
есть рыбаков-охотников, которые целый век удят без прикормки и даже не находят в ней большой пользы, но последнее несправедливо: прикормка дело великое, и не только доставляет обильнейший лов, но дает возможность выуживать рыбу в таком месте, где без прикормки вы бы никак ее не выудили, и в такое время года, когда
эта порода рыбы перестала уже брать.
Разумеется, мы говорим о прикормке постоянной, которую хорошо приготовлять следующим образом: берутся хлебные зерна ржи, овса, пшеницы или какие
есть; прибавляются отруби, корки ржаного хлеба, особенно пригорелые (рыба далеко слышит их запах), все
это кладется в чугун, наливается водой и ставится в жаркую печь, сутки на двое так, чтобы совершенно разопрело.
Если бы кто-нибудь вздумал спросить меня хотя ради шутки: что я разумею под словами «нравы рыб?», то я отвечал бы, что под
этими словами я разумею вообще природные свойства рыб, то
есть в каких водах преимущественно любят жить такие-то породы рыб, что составляет их любимую пищу, в какое время года и в какое время дня держится рыба в таких-то местах, и проч. и проч.
Рассказы рыбаков по ремеслу, которые, впрочем, редко и мало занимаются ловлею на удочку, конечно, могут
быть очень полезны, но
эти люди часто смотрят с отвращением на свое ежедневное, трудовое занятие, работу, доставляющую им скудный кусок насущного хлеба.
Важнейшее дело в уменье удить — уменье хорошо устроить удочки; об
этом уже
было говорено, но я повторяю вкратце: удилище должно
быть прямо, гладко, легко, ловко для подсечки, конец его гибок; леса должна
быть ровна и ссучена не круто.
Крутая леса
будет свиваться, наплавок станет вертеться, крючок с насадкою приподниматься кверху, и если в
этом положении возьмет рыба, то по большей части случится промах.
Знание времени, поры для подсечки, без сомнения, всего важнее в уменье удить; но сделать общее правило, когда надобно подсекать, невозможно, ибо у всякой рыбы особый клев и особая подсечка, и та изменяется по изменению характера клева и времени года; хотя о ней
будет сказано при описании каждой рыбы отдельно, но
это дело так важно в уменье удить, что о нем стоит поговорить особенно.
При вытаскивании крупной рыбы без сачка, увидев и услышав ее, надобно подводить к берегу, особенно крутому, в таком положении, чтобы голова рыбы и верхняя часть туловища
были наружи и приподняты кверху: само собою разумеется, что
это можно сделать с толстой крепкой лесою, в противном случае надобно долго водить рыбу сначала в воде, потом на поверхности и подтаскивать ее к берегу очень бережно, не приподымая уже головы рыбьей кверху, и потом взять ее рукою, но непременно в воде.
Таким образом,
будучи сами кругом виноваты,
эти нетерпеливые охотники обыкновенно обвиняют свое несчастие.
Это и не мудрено; я видел, как крючок, воткнувшийся в деревянную плаху очень крепко, потому что я несколько раз сильно дергал удочку, рискуя даже оторвать —
был отцеплен рыбой, которая, схватив насаженный крючок сзади и потянув вниз, весьма легко сняла его с дерева.
Другие породы рыб, особенно донные, то
есть ходящие или плавающие обыкновенно по дну, как-то: ерши, пескари, гольцы, лини, а всего более налимы, которые мечут икру около святок, — при совершении
этой операции, вероятно, трутся около берегов и подводных коряг или о хрящеватое, каменистое дно: последнее предположение доказывается тем, что именно на таких местах, именно в
это время года, попадают налимы в морды или нероты.
Это последнее обстоятельство произвело общую уверенность, что рыба дохнет от недостатка прорубей, то
есть от недостатка продушин, в которые могли бы вылетать спершиеся водяные испарения и мог бы получаться свежий воздух.
Итак, из всего мною сказанного следует заключить, что
есть какие-нибудь другие условия, при содействии которых дохнет рыба под льдом, но что независимо от
этих причин рыба отдыхает, если
будет увеличено сообщение воды с атмосферическим воздухом, и что содержание больших прорубей, ежедневно вычищаемых не только на прудах, не имеющих течения, и озерах, но даже на прудах проточных и даже на тихих омутистых реках, покрывающихся сплошным льдом, — для сохранения здоровья рыбы весьма полезно.
В последний раз мне случилось видеть такой мор в 1841 году: я жил
это лето в подмосковном селе Ильинском; от него верстах в трех
есть довольно большой, глубокий пруд и мельница при деревне Оборвихе на речке Сомынке; всякой рыбы много водилось в
этом пруду, потому что в нем нельзя
было ловить неводом и даже бреднем по множеству подводных каршей, коряг и густой травы.
Один раз (в исходе июля), подъезжая к пруду, я увидел, что все берега белелись, точно по краям воды лежал снег; подошед ближе, я рассмотрел, что
это была снулая рыба: окуни, плотва, язики, головлики и небольшие щурята.
Очевидно, что
это не
была общая эпидемия и что причина ее
была местная, находившаяся только в Сомынском пруде, в воде которого, однако, никакой перемены я заметить не мог.
Это инстинктивное стремление бывает так сильно, что не видавши трудно поверить: несмотря на ужасную быстрину, с которою летит спертая полая вода, вырываясь в вешняках или спусках из переполненных прудов, рыба доходит до самого последнего, крутого падения воды и, не имея уже никакой возможности плыть против летящего отвесного вниз каскада — прыгает снизу вверх; беспрестанно сбиваемые силою воды, падая назад и нередко убиваясь до смерти о деревянный помост или камни, новые станицы рыб беспрестанно повторяют свои попытки, и многие успевают в них, то
есть попадают в пруд.
Я знал также один из так называемых в Оренбургской губернии провалов (круглые, более или менее глубокие ямы, имеющие фигуру воронки) в вершинах реки Ика;
этот провал с незапамятных времен, как и многие другие, с весны сохранял долго снег, а летом
был совершенно сух, так что в нем, сверху по бокам, росла лесная малина.
Давно уже
это было, очень давно!
Нетрудно наловить их сколько угодно недоткой из рединки, частым саком или хребтугом, [Хребтугом называется раскрытый мешок из рединки же, в котором задают лошадям овес.] привязанным двумя узкими боками к двум палкам; но если не случится под руками и
этих нехитрых рыболовных снастей, а
есть небольшая удочка, то лошки станут беспрестанно брать на навозного червяка (без хвостика вернее) и простую муху: чем удочка меньше, тем лучше.
Впрочем, многие уверены, что
эта рыбка должна называться пискарем, потому что,
будучи сжата в руках человека, издает звук, похожий на писк.
Редко случается, чтоб охотник занимался их уженьем; но что бы вы ни удили, только бы крючок
был насажен навозным червяком, уклейка не оставит схватить его, испортить или попасть на удочку при первом погружении крючка в воду: разумеется,
это делается там, где уклейки очень много.
Мне самому случалось жить в таких местах, где я
был рад и порядочной плотичке; а как
это может случиться и с другим охотником, то и следует поговорить обстоятельнее об ее уженье.
Нечего на
это смотреть, что много
будет промахов, зато много
будет и рыбы.
Тот уже не охотник, кто закидывает маленькую удочку на мелкую рыбу там, где клюет крупная: лучше просидеть или простоять несколько часов, ничего не выудив, глядя на неподвижные наплавки, но ежеминутно ожидая богатой добычи, чем приняться за тасканье дрянных плотичек и, может
быть, отогнать
этим больших рыб.
В самом деле,
это была диковинка: шелковый поводок (в две шелковинки) обернулся и захлестнулся за конец спинного плавательного пера, а крючок, насаженный червяком, не тронутый висел у язя сбоку.
Но бог знает, справедливо ли
это объяснение: сторожкая, пугливая рыба, увидев какую бы то ни
было движущуюся фигуру, может уплыть прочь, спрятаться —
это понятно; но дальнейших соображений осторожности я не признаю: почему же головли берут редко и в глубоких местах, в воде непрозрачной, где рыбака решительно не видно?
Я потерял такую драгоценную для охотника, особенно в такое раннее весеннее время, добычу, что буквально
был в отчаянии, да и до сих пор не могу вспомнить
этой потери равнодушно, хотя впоследствии утешил себя тем, что написал идиллию «Рыбачье горе»… […идиллию «Рыбачье горе» — стихотворение С. Т. Аксакова «Рыбачье горе», см. стр. 258 наст. тома.]