Неточные совпадения
Я думал только уже об одном: о свидании с милой сестрицей и о том, как буду я
читать ей арабские
сказки и рассказывать об Иване Борисыче.
При первом удобном случае начал я
читать арабские
сказки, надолго овладевшие моим горячим воображеньем.
С какою жадностью, с каким ненасытным любопытством
читал я эти
сказки, и в то же время я знал, что все это выдумка, настоящая
сказка, что этого нет на свете и быть не может.
Всякий день ей готовы наряды новые богатые и убранства такие, что цены им нет, ни в
сказке сказать, ни пером написать; всякой день угощенья и веселья новые, отменные; катанье, гулянье с музыкою на колесницах без коней и упряжи, по темным лесам; а те леса перед ней расступалися и дорогу давали ей широкую, широкую и гладкую, и стала она рукодельями заниматися, рукодельями девичьими, вышивать ширинки серебром и золотом и низать бахромы частым жемчугом, стала посылать подарки батюшке родимому, а и самую богатую ширинку подарила своему хозяину ласковому, а и тому лесному зверю, чуду морскому; а и стала она день ото дня чаще ходить в залу беломраморную, говорить речи ласковые своему хозяину милостивому и
читать на стене его ответы и приветы словесами огненными.
Мало ли, много ли тому времени прошло: скоро
сказка сказывается, не скоро дело делается, — стала привыкать к своему житью-бытью молодая дочь купецкая, красавица писаная, ничему она уж не дивуется, ничего не пугается, служат ей слуги невидимые, подают, принимают, на колесницах без коней катают, в музыку играют и все ее повеления исполняют; и возлюбляла она своего господина милостивого, день ото дня, и видела она, что недаром он зовет ее госпожой своей и что любит он ее пуще самого себя; и захотелось ей его голоса послушать, захотелось с ним разговор повести, не ходя в палату беломраморную, не
читая словесов огненных.
— Ведь это всё — прошло, все — померли, и осталась одна сказка, а я
читаю сказку и всех — люблю: и бабу-ягу, и Алёнушку с Иванушкой…
— Вы
читали сказки, а это прекрасная, умная книга. В ней описан человек, который посвятил себя защите несчастных, угнетённых несправедливостью людей… человек этот всегда был готов пожертвовать своей жизнью ради счастья других, — понимаете? Книга написана в смешном духе… но этого требовали условия времени, в которое она писалась… Читать её нужно серьёзно, внимательно…
Сашенька по-прежнему в лазарете, мало и вижу ее, и, конечно, все те же беспорядки в доме. Но и к этому привык, должно быть, почти уж и не замечаю, что ем. Мамаши как будто и в доме нет, перестал замечать и ее; да и тиха она, словно мышь. При общем невеселом настроении отвожу душу в занятиях с Лидочкой, сам с ней занимаюсь и
читаю сказки. Прекрасная она девочка, истинное дыхание Божие, и в самые темные ночи наши теплится в доме, как лампадочка. Миленькая моя.
Неточные совпадения
И что ж? Глаза его
читали, // Но мысли были далеко; // Мечты, желания, печали // Теснились в душу глубоко. // Он меж печатными строками //
Читал духовными глазами // Другие строки. В них-то он // Был совершенно углублен. // То были тайные преданья // Сердечной, темной старины, // Ни с чем не связанные сны, // Угрозы, толки, предсказанья, // Иль длинной
сказки вздор живой, // Иль письма девы молодой.
— «Поликушку»
читала, «
Сказку о трех братьях», «Много ли человеку земли надо» —
читала. У нас, на черной лестнице, вчера
читали.
— Мне тюремный священник посоветовал. Я, будучи арестантом, прислуживал ему в тюремной церкви, понравился, он и говорит: «Если — оправдают, иди в монахи». Оправдали. Он и схлопотал. Игумен — дядя родной ему. Пьяный человек, а — справедливый. Светские книги любил
читать — Шехерезады
сказки, «Приключения Жиль Блаза», «Декамерон». Я у него семнадцать месяцев келейником был.
Из всех
сказок Андерсена Сомовой особенно нравилась «Пастушка и трубочист». В тихие часы она просила Лидию
читать эту
сказку вслух и, слушая, тихо, бесстыдно плакала. Борис Варавка ворчал, хмурясь:
По целым часам, с болезненным любопытством, следит он за лепетом «испорченной Феклушки». Дома
читает всякие пустяки. «Саксонский разбойник» попадется — он
прочтет его; вытащит Эккартсгаузена и фантазией допросится, сквозь туман, ясных выводов; десять раз
прочел попавшийся экземпляр «Тристрама Шенди»; найдет какие-нибудь «Тайны восточной магии» —
читает и их; там русские
сказки и былины, потом вдруг опять бросится к Оссиану, к Тассу и Гомеру или уплывет с Куком в чудесные страны.