Неточные совпадения
Толпа крестьян проводила нас до крыльца господского флигеля и потом разошлась, а
мужик с
страшными глазами взбежал на крыльцо, отпер двери и пригласил нас войти, приговаривая: «Милости просим, батюшка Алексей Степаныч и матушка Софья Николавна!» Мы вошли во флигель; там было как будто все приготовлено для нашего приезда, но после я узнал, что тут всегда останавливался наезжавший иногда главный управитель и поверенный бабушки Куролесовой, которого отец с матерью называли Михайлушкой, а все прочие с благоговением величали Михайлом Максимовичем, и вот причина, почему флигель всегда был прибран.
Из слов отца я сейчас догадался, что малорослый
мужик с
страшными глазами был тот самый Мироныч, о котором я расспрашивал еще в карете.
Неточные совпадения
«Грехи, грехи, — послышалось // Со всех сторон. — Жаль Якова, // Да жутко и за барина, — // Какую принял казнь!» // — Жалей!.. — Еще прослушали // Два-три рассказа
страшные // И горячо заспорили // О том, кто всех грешней? // Один сказал: кабатчики, // Другой сказал: помещики, // А третий —
мужики. // То был Игнатий Прохоров, // Извозом занимавшийся, // Степенный и зажиточный
Что? Что такое
страшное я видел во сне? Да, да.
Мужик — обкладчик, кажется, маленький, грязный, со взъерошенною бородой, что-то делал нагнувшись и вдруг заговорил по-французски какие-то странные слова. Да, больше ничего не было во сне, ― cказал он себе. ― Но отчего же это было так ужасно?» Он живо вспомнил опять
мужика и те непонятные французские слова, которые призносил этот
мужик, и ужас пробежал холодом по его спине.
― И это что-то повернулось, и я вижу, что это
мужик с взъерошенною бородой, маленький и
страшный. Я хотела бежать, но он нагнулся над мешком и руками что-то копошится там…
— Да ведь народ бедствует. Вот я сейчас из деревни приехал. Разве это надо, чтоб
мужики работали из последних сил и не ели досыта, а чтобы мы жили в
страшной роскоши, — говорил Нехлюдов, невольно добродушием тетушки вовлекаемый в желание высказать ей всё, что он думал.
Скакали уже почти час. Митя молчал, а Андрей, хотя и словоохотливый был
мужик, тоже не вымолвил еще ни слова, точно опасался заговорить, и только живо погонял своих «одров», свою гнедую, сухопарую, но резвую тройку. Как вдруг Митя в
страшном беспокойстве воскликнул: