Неточные совпадения
Узнав о смерти моего дедушки, которого она называла вторым
отцом и благодетелем, Прасковья Ивановна писала к моему
отцу, что «нечего ему жить по пустякам в Уфе, служить в каком-то суде из трехсот рублей жалованья, что гораздо будет выгоднее заняться своим
собственным хозяйством, да и ей, старухе, помогать по ее хозяйству.
Отец уважал труды крестьян, с любовью говорил о них, и мне было очень приятно его слушать, а также высказывать мои
собственные чувства и детские мысли.
Кое-как
отец после обеда осмотрел свое
собственное небольшое хозяйство и все нашел в порядке, как он говорил; мы легли рано спать, и поутру, за несколько часов до света, выехали в Чурасово, до которого оставалось пятьдесят верст.
Я обратился к
отцу и вполголоса продолжал говорить с ним о том же, сообщая при случае и мои
собственные замечания и догадки.
Но так как впечатления проходили по его французской душе быстро, то и это мгновенное уныние скоро уступило главному всесильно им обладавшему чувству, чувству доказать всем и каждому, что он славный малый и что для общего увеселения готов во всякое время сглонуть живьем своего
собственного отца.
Удивительно, что он там в короткое время успел повидаться со многими лицами архиерейского штата, и многих из них сумел угостить, и, угощая, все расспрашивал об архиерее и вывел, что он человек высркрпросвещенного ума, но весьма оляповатый, что вполне подтверждалось и его ответом, который похож был на резолюцию и был надписан на
собственном отцовом письме, а все содержание надписи было такое: «Изрядно: готовься — приеду».
Неточные совпадения
— Полно, папаша, полно, сделай одолжение! — Аркадий ласково улыбнулся. «В чем извиняется!» — подумал он про себя, и чувство снисходительной нежности к доброму и мягкому
отцу, смешанное с ощущением какого-то тайного превосходства, наполнило его душу. — Перестань, пожалуйста, — повторил он еще раз, невольно наслаждаясь сознанием
собственной развитости и свободы.
Голос Аркадия дрожал сначала: он чувствовал себя великодушным, однако в то же время понимал, что читает нечто вроде наставления своему
отцу; но звук
собственных речей сильно действует на человека, и Аркадий произнес последние слова твердо, даже с эффектом.
Отец, заложив руки назад, ходит по комнате взад и вперед, в совершенном удовольствии, или присядет в кресло и, посидев немного, начнет опять ходить, внимательно прислушиваясь к звуку
собственных шагов. Потом понюхает табаку, высморкается и опять понюхает.
— Нет, не нахожу смешным, — повторил он ужасно серьезно, — не можете же вы не ощущать в себе крови своего
отца?.. Правда, вы еще молоды, потому что… не знаю… кажется, не достигшему совершенных лет нельзя драться, а от него еще нельзя принять вызов… по правилам… Но, если хотите, тут одно только может быть серьезное возражение: если вы делаете вызов без ведома обиженного, за обиду которого вы вызываете, то тем самым выражаете как бы некоторое
собственное неуважение ваше к нему, не правда ли?
«И пусть, пусть она располагает, как хочет, судьбой своей, пусть выходит за своего Бьоринга, сколько хочет, но только пусть он, мой
отец, мой друг, более не любит ее», — восклицал я. Впрочем, тут была некоторая тайна моих
собственных чувств, но о которых я здесь, в записках моих, размазывать не желаю.