Неточные совпадения
Я был так поражен этим невиданным зрелищем, что совершенно онемел и не отвечал ни одного
слова на вопросы
отца и матери.
Мать скоро легла и положила с собой мою сестрицу, которая давно уже спала на руках у няньки; но мне не хотелось спать, и я остался посидеть с
отцом и поговорить о завтрашней кормежке, которую я ожидал с радостным нетерпением; но посреди разговоров мы оба как-то задумались и долго просидели, не говоря ни одного
слова.
Слыша часто
слово «Парашино», я спросил, что это такое? и мне объяснили, что это было большое и богатое село, принадлежавшее тетке моего
отца, Прасковье Ивановне Куролесовой, и что мой
отец должен был осмотреть в нем все хозяйство и написать своей тетушке, все ли там хорошо, все ли в порядке.
Я многого не понимал, многое забыл, и у меня остались в памяти только
отцовы слова: «Не вмешивайся не в свое дело, ты все дело испортишь, ты все семейство погубишь, теперь Мироныч не тронет их, он все-таки будет опасаться, чтоб я не написал к тетушке, а если пойдет дело на то, чтоб Мироныча прочь, то Михайлушка его не выдаст.
Когда мать выглянула из окошка и увидала Багрово, я заметил, что глаза ее наполнились слезами и на лице выразилась грусть; хотя и прежде, вслушиваясь в разговоры
отца с матерью, я догадывался, что мать не любит Багрова и что ей неприятно туда ехать, но я оставлял эти
слова без понимания и даже без внимания и только в эту минуту понял, что есть какие-нибудь важные причины, которые огорчают мою мать.
Я вспомнил, что, воротившись из саду, не был у матери, и стал проситься сходить к ней; но
отец, сидевший подле меня, шепнул мне, чтоб я перестал проситься и что я схожу после обеда; он сказал эти
слова таким строгим голосом, какого я никогда не слыхивал, — и я замолчал.
Запах постного масла бросился мне в нос, и я сказал: «Как нехорошо пахнет!»
Отец дернул меня за рукав и опять шепнул мне, чтоб я не смел этого говорить, но дедушка слышал мои
слова и сказал: «Эге, брат, какой ты неженка».
Несколько раз мать перерывала мой рассказ; глаза ее блестели, бледное ее лицо вспыхивало румянцем, и прерывающимся от волнения голосом начинала она говорить моему
отцу не совсем понятные мне
слова; но
отец всякий раз останавливал ее знаком и успокаивал
словами: «Побереги себя, ради бога, пожалей Сережу.
Но в подписях Матвея Васильича вскоре произошла перемена: на тетрадках наших с Андрюшей появились одни и те же
слова, у обоих или «не худо», или «изрядно», или «хорошо», и я понял, что
отец мой, верно, что-нибудь говорил нашему учителю; но обращался Матвей Васильич всегда лучше со мной, чем с Андрюшей.
Как нарочно, для подтвержденья
слов моего
отца, что с нами ничего хорошего не выудишь, у него взяла какая-то большая рыба; он долго возился с нею, и мы с Евсеичем, стоя на мостках, принимали живое участие.
Мансуров и мой
отец горячились больше всех;
отец мой только распоряжался и беспрестанно кричал: «Выравнивай клячи! нижние подборы веди плотнее! смотри, чтоб мотня шла посередке!» Мансуров же не довольствовался одними
словами: он влез по колени в воду и, ухватя руками нижние подборы невода, тащил их, притискивая их к мелкому дну, для чего должен был, согнувшись в дугу, пятиться назад; он представлял таким образом пресмешную фигуру; жена его, родная сестра Ивана Николаича Булгакова, и жена самого Булгакова, несмотря на свое рыбачье увлеченье, принялись громко хохотать.
Помню
слова: «Ты теперь наш
отец, не оставь нас, сирот».
Мать боялась также, чтоб межеванье не задержало
отца, и, чтоб ее успокоить, он дал ей
слово, что если в две недели межеванье не будет кончено, то он все бросит, оставит там поверенным кого-нибудь, хотя Федора, мужа Параши, а сам приедет к нам, в Уфу.
Отец сдержал свое
слово: ровно через две недели он воротился в Уфу.
Под
словом мы я разумею мать,
отца и себя.
Отец удивился моим неожиданным
словам, улыбнулся и сказал: «А вы бы с сестрой почаще к ней ходили, старались бы ее развеселить».
Оставшись на свободе, я увел сестрицу в кабинет, где мы спали с
отцом и матерью, и, позабыв смутившие меня
слова «экой ты дитя», принялся вновь рассказывать и описывать гостиную и диванную, украшая все, по своему обыкновенью.
Наконец мы собрались совсем, и хозяйка согласилась отпустить нас, взяв честное
слово с моего
отца и матери, что мы непременно приедем в исходе лета и проживем всю осень.
Много содействовали тому разговоры с
отцом и Евсеичем, которые радовались весне, как охотники, как люди, выросшие в деревне и страстно любившие природу, хотя сами того хорошенько не понимали, не определяли себе и сказанных сейчас мною
слов никогда не употребляли.
Всякий день кто-нибудь из охотников убивал то утку, то кулика, а Мазан застрелил даже дикого гуся и принес к
отцу с большим торжеством, рассказывая подробно, как он подкрался камышами, в воде по горло, к двум гусям, плававшим на материке пруда, как прицелился в одного из них, и заключил рассказ
словами: «Как ударил, так и не ворохнулся!» Всякий день также стал приносить старый грамотей Мысеич разную крупную рыбу: щук, язей, головлей, линей и окуней.
Я очень заметил
слова Евсеича, а равно и то, что
отец возвращался как-то невесел.
Я рассказал ей подробно о нашем путешествии, о том, что я не отходил от
отца, о том, как понравились мне песни и голос Матреши и как всем было весело; но я не сказал ни
слова о том, что Матреша говорила мне на ухо.
Бабушка очень неохотно, хотя уже беспрекословно, отпускала нас и взяла с
отца слово, что мы к Покрову воротимся домой.
Не говоря ни
слова моей матери, Прасковья Ивановна написала письмецо к моему
отцу и приказала ему сейчас приехать.
Она подумала, не захворал ли я; но
отец рассказал ей, в чем состояло дело, рассказал также и свой сон, только так тихо, что я ни одного
слова не слыхал.
Эти
слова запали в мой ум, и я принялся рассуждать: «Как же это маменька всегда говорила, что глупо верить снам и что все толкования их — совершенный вздор, а теперь сама сказала, что
отец видел страшный, а не дурной сон?
Отец мой как будто несколько ободрился от ее
слов.
Припомнив все, слышанное мною в разное время от Параши, и вырывавшиеся иногда
слова у матери во время горячих разговоров с
отцом, я составил себе довольно ясное понятие о свойствах людей, с которыми она жила.
Поклонилась в ноги
отцу меньшая дочь и говорит таково
слово: «Государь ты мой батюшка родимой!
Неточные совпадения
Живя с народом, сам, // Что думывал, что читывал, // Всё — даже и учителя, //
Отца Аполлинария, // Недавние
слова: // «Издревле Русь спасалася // Народными порывами».
Она поехала в игрушечную лавку, накупила игрушек и обдумала план действий. Она приедет рано утром, в 8 часов, когда Алексей Александрович еще, верно, не вставал. Она будет иметь в руках деньги, которые даст швейцару и лакею, с тем чтоб они пустили ее, и, не поднимая вуаля, скажет, что она от крестного
отца Сережи приехала поздравить и что ей поручено поставить игрушки у кровати сына. Она не приготовила только тех
слов, которые она скажет сыну. Сколько она ни думала об этом, она ничего не могла придумать.
Казалось, очень просто было то, что сказал
отец, но Кити при этих
словах смешалась и растерялась, как уличенный преступник. «Да, он всё знает, всё понимает и этими
словами говорит мне, что хотя и стыдно, а надо пережить свой стыд». Она не могла собраться с духом ответить что-нибудь. Начала было и вдруг расплакалась и выбежала из комнаты.
Это было ему тем более неприятно, что по некоторым
словам, которые он слышал, дожидаясь у двери кабинета, и в особенности по выражению лица
отца и дяди он догадывался, что между ними должна была итти речь о матери.
Урок состоял в выучиваньи наизусть нескольких стихов из Евангелия и повторении начала Ветхого Завета. Стихи из Евангелия Сережа знал порядочно, но в ту минуту как он говорил их, он загляделся на кость лба
отца, которая загибалась так круто у виска, что он запутался и конец одного стиха на одинаковом
слове переставил к началу другого. Для Алексея Александровича было очевидно, что он не понимал того, что говорил, и это раздражило его.