Неточные совпадения
«А вон, Сережа, —
сказал отец, выглянув в окно, — видишь, как прямо к Деме
идет тоже зеленая полоса и как в разных местах по ней торчат беловатые острые шиши?
Отец, улыбнувшись, напомнил мне о том и на мои просьбы
идти поскорее удить
сказал мне, чтоб я не торопился и подождал, покуда он все уладит около моей матери и распорядится кормом лошадей.
Она посадила меня подле себя и
послала Евсеича
сказать моему отцу, что пришлет Сережу, когда он отдохнет и придет в себя.
Отец улыбнулся и отвечал, что похоже на то; что он и прежде слыхал об нем много нехорошего, но что он родня и любимец Михайлушки, а тетушка Прасковья Ивановна во всем Михайлушке верит; что он велел
послать к себе таких стариков из багровских, которые
скажут ему всю правду, зная, что он их не выдаст, и что Миронычу было это невкусно.
«Да, вот мы с Сережей, —
сказал мой отец, — после чаю
пойдем осматривать конный завод, а потом пройдем на родники и на мельницу».
Отец все еще не возвращался, и мать хотела уже
послать за ним, но только что мы улеглись в карете, как подошел отец к окну и тихо
сказал: «Вы еще не спите?» Мать попеняла ему, что он так долго не возвращался.
«
Слава богу, —
сказала мать, — я вижу, что ты дедушке понравился.
Едва мы успели его обойти и осмотреть, едва успели переговорить с сестрицей, которая с помощью няньки рассказала мне, что дедушка долго продержал ее, очень ласкал и, наконец,
послал гулять в сад, — как прибежал Евсеич и позвал нас обедать; в это время, то есть часу в двенадцатом, мы обыкновенно завтракали, а обедали часу в третьем; но Евсеич
сказал, что дедушка всегда обедает в полдень и что он сидит уже за столом.
Выслушав ее, он
сказал: «Не знаю, соколик мой (так он звал меня всегда), все ли правда тут написано; а вот здесь в деревне, прошлой зимою, доподлинно случилось, что мужик Арефий Никитин поехал за дровами в лес, в общий колок, всего версты четыре, да и запоздал; поднялся буран, лошаденка была плохая, да и сам он был плох; показалось ему, что он не по той дороге едет, он и
пошел отыскивать дорогу, снег был глубокий, он выбился из сил, завяз в долочке — так его снегом там и занесло.
Торопливо заглянул Евсеич в мою детскую и тревожно-радостным голосом
сказал: «Белая тронулась!» Мать позволила, и в одну минуту, тепло одетый, я уже стоял на крыльце и жадно следил глазами, как
шла между неподвижных берегов огромная полоса синего, темного, а иногда и желтого льда.
Евсеич, опасаясь сильного и холодного ветра,
сказал мне: «
Пойдем, соколик, в горницу; река еще не скоро взломается, а ты прозябнешь.
Евсеич
пошел с нами, держа в руках приготовленные удочки; мать смеялась, глядя на нас, и весело
сказала: «Окон и дверей нет, а удочки у вас готовы».
Мы сидели на своем крыльце; отец
пошел навстречу гостю, протянул ему руку и
сказал: «Салям маликум, Мавлют Исеич».
Приехал отец, вошел в спальню торопливо и
сказал как будто весело, что меня очень удивило: «
Слава богу, все нашел!
Я еще ни о чем не догадывался и был довольно спокоен, как вдруг сестрица
сказала мне: «
Пойдем, братец, в залу, там дедушка лежит».
Бабушка с искренними, радостными слезами обняла моего отца и мать, перекрестилась и
сказала: «Ну,
слава богу!
Подошедший к нам десятник
сказал: «Последний проход
идут, батюшка Алексей Степаныч.
Я вслушался, что десятник вполголоса говорил Евсеичу: «
Скажи старосте, что он? али заснул? — не
шлет подвод за обмолоченной дикушей».
Она
сказала: «Тетушка желает вас всех видеть», и мы сейчас
пошли к ней в спальню.
Вскоре после чаю, который привелось нам пить немедленно после обеда, пришла к нам маменька и
сказала, что более к гостям не
пойдет и что Прасковья Ивановна сама ее отпустила, заметив по лицу, что она устала.
Впрочем, мать, бабушка и тетушки знали, что пьяные люди
идут вброд по полоям, а как я, наконец,
сказал слышанные мною слова, что старый Болтуненок «пропал, утонул», то несчастное событие вполне и для них объяснилось.
Мать, которая очень их любила,
пошла сама покупать, но нашла, что яблоки продавались не совсем спелые, и
сказала, что это все падаль; кое-как, однако, нашла она с десяток спелых и, выбрав одно яблоко, очень сладкое, разрезала его, очистила и дала нам с сестрицей по половинке.
Но отец мой немедленно хотел ехать и
послал отыскать перевозчиков; сейчас явились несколько человек и
сказали, что надо часок погодить, что перед солнечным закатом ветер постихнет и что тогда можно будет благополучно доставить нас на ту сторону.
Слава богу, что он сделал нам это предложение, потому что ветер, утихнув на несколько минут, разыгрался пуще прежнего, и пуще прежнего закипела Волга, и сами перевозчики
сказали, что «оно конечно, доставить можно, да будет маленько страховито; лодка станет нырять, и, пожалуй, господа напугаются».
Между прочим, она
сказала ему, что безрассудно сердиться на Волгу и бурю, что такие препятствия не зависят от воли человеческой и что грешно роптать на них, потому что их
посылает бог, что, напротив, мы должны благодарить его за спасение нашей жизни…
Часа через два вышла к нам мать и
сказала: «
Слава богу, теперь Алексей Степаныч спокойнее, только хочет поскорее ехать».
Всякий день ей готовы наряды новые богатые и убранства такие, что цены им нет, ни в сказке
сказать, ни пером написать; всякой день угощенья и веселья новые, отменные; катанье, гулянье с музыкою на колесницах без коней и упряжи, по темным лесам; а те леса перед ней расступалися и дорогу давали ей широкую, широкую и гладкую, и стала она рукодельями заниматися, рукодельями девичьими, вышивать ширинки серебром и золотом и низать бахромы частым жемчугом, стала
посылать подарки батюшке родимому, а и самую богатую ширинку подарила своему хозяину ласковому, а и тому лесному зверю, чуду морскому; а и стала она день ото дня чаще ходить в залу беломраморную, говорить речи ласковые своему хозяину милостивому и читать на стене его ответы и приветы словесами огненными.