Неточные совпадения
Каждый день надо было раза два побывать в роще и осведомиться, как сидят
на яйцах грачи; надо было послушать их докучных криков; надо было
посмотреть, как развертываются листья
на сиренях и как выпускают они сизые кисти будущих цветов; как поселяются зорки и малиновки в смородинных и барбарисовых кустах; как муравьиные кучи ожили, зашевелились; как муравьи показались сначала понемногу, а потом высыпали наружу в бесчисленном множестве и принялись за свои работы; как ласточки начали мелькать и нырять под крыши строений в старые свои
гнезда; как клохтала наседка, оберегая крошечных цыпляток, и как коршуны кружились, плавали над ними…
Заметив
гнездо какой-нибудь птички, всего чаще зорьки или горихвостки, мы всякий день ходили
смотреть, как мать сидит
на яйцах; иногда, по неосторожности, мы спугивали ее с
гнезда и тогда, бережно раздвинув колючие ветви барбариса или крыжовника, разглядывали, как лежат в
гнезде маленькие, миленькие, пестренькие яички.
Неточные совпадения
Шли долго ли, коротко ли, // Шли близко ли, далеко ли, // Вот наконец и Клин. // Селенье незавидное: // Что ни изба — с подпоркою, // Как нищий с костылем, // А с крыш солома скормлена // Скоту. Стоят, как остовы, // Убогие дома. // Ненастной, поздней осенью // Так
смотрят гнезда галочьи, // Когда галчата вылетят // И ветер придорожные // Березы обнажит… // Народ в полях — работает. // Заметив за селением // Усадьбу
на пригорочке, // Пошли пока — глядеть.
Их, как малолетних, усадили было в укромный уголок, и они, с юными и глупыми физиономиями,
смотрели полуразиня рот
на всех, как молодые желтоносые воронята, которые, сидя в
гнезде, беспрестанно раскрывают рты, в ожидании корма.
Я
смотрел во все стороны в полях и тоже не видал нигде ни хижины, никакого человеческого
гнезда на скале: все фермы,
на которых помещаются только работники, принадлежащие к ним.
Наследник приваловских миллионов заснул в прадедовском
гнезде тяжелым и тревожным сном. Ему грезились тени его предков, которые вереницей наполняли этот старый дом и с удивлением
смотрели на свою последнюю отрасль. Привалов видел этих людей и боялся их. Привалов глухо застонал во сне, и его губы шептали: «Мне ничего не нужно вашего… решительно ничего. Меня давят ваши миллионы…»
— Лучше… лучше. Там места привольные, речные,
гнездо наше; а здесь теснота, сухмень… Здесь мы осиротели. Там у нас,
на Красивой-то
на Мечи, взойдешь ты
на холм, взойдешь — и, Господи Боже мой, что это? а?.. И река-то, и луга, и лес; а там церковь, а там опять пошли луга. Далече видно, далече. Вот как далеко видно…
Смотришь,
смотришь, ах ты, право! Ну, здесь точно земля лучше: суглинок, хороший суглинок, говорят крестьяне; да с меня хлебушка-то всюду вдоволь народится.