Неточные совпадения
Пруд наполнялся родниками и был довольно глубок; овраг перегораживала, запружая
воду, широкая навозная плотина; посредине ее стояла мельничная амбарушка; в ней находился один мукомольный постав, который
молол хорошо только в полую
воду, впрочем,
не оттого, чтобы мало было
воды в пруде, как объяснил мне отец, а оттого, что
вода шла везде сквозь плотину.
Я выудил уже более двадцати рыб, из которых двух
не мог вытащить без помощи Евсеича; правду сказать, он только и делал что снимал рыбу с моей удочки, сажал ее в ведро с
водой или насаживал червяков на мой крючок: своими удочками ему некогда было заниматься, а потому он и
не заметил, что одного удилища уже
не было на мостках и что какая-то рыба утащила его от нас сажен на двадцать.
Очень
не хотелось мне идти, но я уже столько натешился рыбною ловлею, что
не смел попросить позволенья остаться и, помогая Евсеичу обеими руками нести ведро, полное
воды и рыбы, хотя в помощи моей никакой надобности
не было и я скорее мешал ему, — весело пошел к ожидавшей меня матери.
Наконец выбрали и накидали целые груды мокрой сети, то есть стен или крыльев невода, показалась мотня, из длинной и узкой сделавшаяся широкою и круглою от множества попавшейся рыбы; наконец стало так трудно тащить по
мели, что принуждены были остановиться, из опасения, чтоб
не лопнула мотня; подняв высоко верхние подборы, чтоб рыба
не могла выпрыгивать, несколько человек с ведрами и ушатами бросились в
воду и, хватая рыбу, битком набившуюся в мотню, как в мешок, накладывали ее в свою посуду, выбегали на берег, вытряхивали на землю добычу и снова бросались за нею; облегчив таким образом тягость груза, все дружно схватились за нижние и верхние подборы и с громким криком выволокли мотню на берег.
Напрасно Евсеич утешал меня тем, что теперь нельзя гулять, потому что грязно; нельзя удить, потому что
вода в озере мутная, — я плохо ему верил: я уже
не один раз
замечал, что для моего успокоенья говорили неправду.
«Пруд посинел и надулся, ездить по нем опасно, мужик с возом провалился, подпруда подошла под водяные колеса,
молоть уж нельзя, пора спускать
воду; Антошкин овраг ночью прошел, да и Мордовский напружился и почернел, скоро никуда нельзя будет проехать; дорожки начали проваливаться, в кухню
не пройдешь.
Бугуруслан был хотя
не широк, но очень быстр, глубок и омутист;
вода еще была жирна, по выражению мельников, и пруд к вечеру стал наполняться, а в ночь уже пошла
вода в кауз; на другой день поутру
замолола мельница, и наш Бугуруслан сделался опять прежнею глубокою, многоводной рекой.
Мать равнодушно смотрела на зеленые липы и березы, на текущую вокруг нас
воду; стук толчеи, шум мельницы, долетавший иногда явственно до нас, когда поднимался ветерок, по временам затихавший, казался ей однообразным и скучным; сырой запах от пруда, которого никто из нас
не замечал, находила она противным, и, посидев с час, она ушла домой, в свою душную спальню, раскаленную солнечными лучами.
Неточные совпадения
Она его
не замечает, // Как он ни бейся, хоть умри. // Свободно дома принимает, // В гостях с ним молвит слова три, // Порой одним поклоном встретит, // Порою вовсе
не заметит; // Кокетства в ней ни капли нет — // Его
не терпит высший свет. // Бледнеть Онегин начинает: // Ей иль
не видно, иль
не жаль; // Онегин сохнет, и едва ль // Уж
не чахоткою страдает. // Все шлют Онегина к врачам, // Те хором шлют его к
водам.
Матушка сидела в гостиной и разливала чай; одной рукой она придерживала чайник, другою — кран самовара, из которого
вода текла через верх чайника на поднос. Но хотя она смотрела пристально, она
не замечала этого,
не замечала и того, что мы вошли.
— Теперь благослови, мать, детей своих! — сказал Бульба. —
Моли Бога, чтобы они воевали храбро, защищали бы всегда честь лыцарскую, [Рыцарскую. (Прим. Н.В. Гоголя.)] чтобы стояли всегда за веру Христову, а
не то — пусть лучше пропадут, чтобы и духу их
не было на свете! Подойдите, дети, к матери: молитва материнская и на
воде и на земле спасает.
— Благодарю, — сказал Грэй, вздохнув, как развязанный. — Мне именно недоставало звуков вашего простого, умного голоса. Это как холодная
вода. Пантен, сообщите людям, что сегодня мы поднимаем якорь и переходим в устья Лилианы, миль десять отсюда. Ее течение перебито сплошными
мелями. Проникнуть в устье можно лишь с моря. Придите за картой. Лоцмана
не брать. Пока все… Да, выгодный фрахт мне нужен как прошлогодний снег. Можете передать это маклеру. Я отправляюсь в город, где пробуду до вечера.
Как: из-за того, что бедный студент, изуродованный нищетой и ипохондрией, накануне жестокой болезни с бредом, уже, может быть, начинавшейся в нем (
заметь себе!), мнительный, самолюбивый, знающий себе цену и шесть месяцев у себя в углу никого
не видавший, в рубище и в сапогах без подметок, — стоит перед какими-то кварташками [Кварташка — ироническое от «квартальный надзиратель».] и терпит их надругательство; а тут неожиданный долг перед носом, просроченный вексель с надворным советником Чебаровым, тухлая краска, тридцать градусов Реомюра, [Реомюр, Рене Антуан (1683–1757) — изобретатель спиртового термометра, шкала которого определялась точками кипения и замерзания
воды.