Евсеич пошел с нами, держа в руках приготовленные удочки;
мать смеялась, глядя на нас, и весело сказала: «Окон и дверей нет, а удочки у вас готовы».
Неточные совпадения
Все
смеялись моим рассказам и уверяли, что я наслушался их от
матери или няньки и подумал, что это я сам видел.
Новая тетушка совсем нас не любила, все насмехалась над нами, называла нас городскими неженками и, сколько я мог понять, очень нехорошо говорила о моей
матери и
смеялась над моим отцом.
Я не замедлил сообщить свою догадку на ухо своей сестрице и потом
матери, и она очень
смеялась, отчего и страх мой прошел.
Это обстоятельство мне особенно памятно потому, что я в первый раз сознательно подосадовал на отца и
мать: зачем и они
смеются надо мною?
Я высказал все свои сомнения и страхи
матери; иных она не могла уничтожить, над опасением же, что «мы замерзнем»,
рассмеялась и сказала, что нам будет жарко в возке.
Она громко
засмеялась, взяла за руку мою
мать и повела в гостиную; в дверях стояло много гостей, и тут начались рекомендации, обниманья и целованья.
Петр Иваныч громко
смеялся своим особенным звучным смехом, про который
мать говорила, что Петр Иваныч и
смеется умно.
Отец
смеялся, называя меня трусишкой, а
мать, которая и в бурю не боялась воды, сердилась и доказывала мне, что нет ни малейшей причины бояться.
Что касается до вредного влияния чурасовской лакейской и девичьей, то
мать могла быть на этот счет совершенно спокойна: все как будто сговорились избегать нас и ничего при нас не говорить. Даже Иванушка-буфетчик перестал при нас подходить к Евсеичу и болтать с ним, как бывало прежде, и Евсеич, добродушно
смеясь, однажды сказал мне: «Вот так-то лучше! Стали нас побаиваться!»
Мать засмеялась. У нее еще сладко замирало сердце, она была опьянена радостью, но уже что-то скупое и осторожное вызывало в ней желание видеть сына спокойным, таким, как всегда. Было слишком хорошо в душе, и она хотела, чтобы первая — великая — радость ее жизни сразу и навсегда сложилась в сердце такой живой и сильной, как пришла. И, опасаясь, как бы не убавилось счастья, она торопилась скорее прикрыть его, точно птицелов случайно пойманную им редкую птицу.
Мать смеялась и сама удивлялась, что не предупредила меня об этом; но она думала, что пятнадцатилетнее пребывание в Петербурге на таком важном, по ее мнению, месте заставило Рубановских, несмотря на природное упрямство, бросить свой странный костюм и свои архангелогородские обычаи.
Неточные совпадения
Увидав
мать, они испугались, но, вглядевшись в ее лицо, поняли, что они делают хорошо,
засмеялись и с полными пирогом ртами стали обтирать улыбающиеся губы руками и измазали все свои сияющие лица слезами и вареньем.
Аркадий Иванович встал,
засмеялся, поцеловал невесту, потрепал ее по щечке, подтвердил, что скоро приедет, и, заметив в ее глазах хотя и детское любопытство, но вместе с тем и какой-то очень серьезный, немой вопрос, подумал, поцеловал ее в другой раз и тут же искренно подосадовал в душе, что подарок пойдет немедленно на сохранение под замок благоразумнейшей из
матерей.
Радостный, восторженный крик встретил появление Раскольникова. Обе бросились к нему. Но он стоял как мертвый; невыносимое внезапное сознание ударило в него, как громом. Да и руки его не поднимались обнять их: не могли.
Мать и сестра сжимали его в объятиях, целовали его,
смеялись, плакали… Он ступил шаг, покачнулся и рухнулся на пол в обмороке.
Надо мной
смейся, но ко мне
мать приехала, — повернулся он вдруг к Порфирию, — и если б она узнала, — отвернулся он опять поскорей к Разумихину, стараясь особенно, чтобы задрожал голос, — что эти часы пропали, то, клянусь, она была бы в отчаянии!
Вожеватов. Кто его знает; ведь он мудреный какой-то. А уж как она его любила, чуть не умерла с горя. Какая чувствительная! (
Смеется.) Бросилась за ним догонять, уж
мать со второй станции воротила.