Неточные совпадения
Не имея полной доверенности
к искусству уфимских докторов,
мать решилась ехать в Оренбург, чтоб посоветоваться там с доктором Деобольтом, который славился во всем крае чудесными излечениями отчаянно
больных.
Это было поручено тетушке Татьяне Степановне, которая все-таки была подобрее других и не могла не чувствовать жалости
к слезам
больной матери, впервые расстающейся с маленькими детьми.
Мать беспрестанно уходила
к больному и позволила нам идти в горницу
к двоюродным сестрам.
Мы по-прежнему ходили
к нему всякий день и видели, как его мыли; но сначала я смотрел на все без участья: я мысленно жил в спальной у моей
матери, у кровати
больной.
— Попа ты не узнал бы, хотя и «все знаешь»; извини, но я очень люблю дразниться. Поп стал такой важный, такой положительный, что хочется выйти вон! Он ворочает большими делами в чайной фирме. А Эстамп — в Мексике. Он поехал
к больной матери; она умерла, а Эстамп влюбился и женился. Больше мы его не увидим.
Из кавалеров были лучшими два молоденькие брата, мичманы Жигаловы, только что приехавшие
к больной матери в отпуск и бывшие совершенно уверенными, в простоте юношеского сердца, что бал, собственно, и устроился по случаю приезда их.
Неточные совпадения
— О! Их нет, конечно. Детям не нужно видеть
больного и мертвого отца и никого мертвого, когда они маленькие. Я давно увезла их
к моей
матери и брату. Он — агроном, и у него — жена, а дети — нет, и она любит мои до смешной зависти.
Тогда
больная, припав
к матери, с горькими слезами просила сходить за барышней, чтоб она пришла сама благословить ее образом на тот свет.
Мать заметила, что парни, все трое, слушали с ненасытным вниманием голодных душ и каждый раз, когда говорил Рыбин, они смотрели ему в лицо подстерегающими глазами. Речь Савелия вызывала на лицах у них странные, острые усмешки. В них не чувствовалось жалости
к больному.
— Иной раз говорит, говорит человек, а ты его не понимаешь, покуда не удастся ему сказать тебе какое-то простое слово, и одно оно вдруг все осветит! — вдумчиво рассказывала
мать. — Так и этот
больной. Я слышала и сама знаю, как жмут рабочих на фабриках и везде. Но
к этому сызмала привыкаешь, и не очень это задевает сердце. А он вдруг сказал такое обидное, такое дрянное. Господи! Неужели для того всю жизнь работе люди отдают, чтобы хозяева насмешки позволяли себе? Это — без оправдания!
Он несколько раз с утра подходил
к нарам, где на тонкой, как блин, подстилке и на каком-то узле под головой вместо подушки лежала
больная мать его.