Неточные совпадения
Потихоньку я выучил лучшие его стихотворения наизусть. Дело доходило иногда до ссоры, но ненадолго: на мировой мы обыкновенно читали наизусть стихи того же князя Долгорукова,
под названием «Спор». Речь
шла о достоинстве солнца и луны. Я восторженно декламировал похвалы солнцу, а Миницкая повторяла один и тот же стих, которым заканчивался почти каждый куплет: «Все так, да мне луна милей». Вот как мы это делали...
Неточные совпадения
Кое-как дотащился я до речки Исты, уже знакомой моим снисходительным читателям, спустился с кручи и
пошел по желтому и сырому песку в направлении ключа, известного во всем околотке
под названием «Малиновой воды».
Ущелье, по которому мы
шли, было длинное и извилистое. Справа и слева к нему подходили другие такие же ущелья. Из них с шумом бежала вода. Распадок [Местное
название узкой долины.] становился шире и постепенно превращался в долину. Здесь на деревьях были старые затески, они привели нас на тропинку. Гольд
шел впереди и все время внимательно смотрел
под ноги. Порой он нагибался к земле и разбирал листву руками.
С перевала мы спустились к реке Папигоузе, получившей свое
название от двух китайских слов: «папи» — то есть береста, и «гоуз» — долинка [Или «река, по которой много леса».]. Речка эта принимает в себя справа и слева два горных ручья. От места слияния их начинается река Синанца, что значит — Юго-западный приток. Дальше долина заметно расширяется и
идет по отношению к Сихотэ-Алиню
под углом в 10°. Пройдя по ней 4 км, мы стали биваком на берегу реки.
На следующий день, 17 июня, мы расстались со стариком. Я подарил ему свой охотничий нож, а А.И. Мерзляков — кожаную сумочку. Теперь топоры нам были уже не нужны. От зверовой фанзы вниз по реке
шла тропинка. Чем дальше, тем она становилась лучше. Наконец мы дошли до того места, где река Синь-Квандагоу сливается с Тудагоу. Эта последняя течет в широтном направлении,
под острым углом к Сихотэ-Алиню. Она значительно больше Синь-Квандагоу и по справедливости могла бы присвоить себе
название Вай-Фудзина.
Родился в Париже, воспитывался в Оксфорде, прослужил некоторое время в качестве attachй при посольстве в Берлине, но далее по службе не
пошел и наконец поселился в Москве, где корчил из себя англомана и писал сочинение
под названием: «Река времетечения», в котором каждый вечер, ложась спать, прибавлял по одной строчке.