Неточные совпадения
Но человек часто думает ошибочно: внук Степана Михайловича Багрова рассказал мне с большими подробностями
историю своих
детских годов; я записал его рассказы с возможною точностью, а как они служат продолжением «Семейной хроники», так счастливо обратившей на себя внимание читающей публики, и как рассказы эти представляют довольно полную
историю дитяти, жизнь человека в детстве,
детский мир, созидающийся постепенно под влиянием ежедневных новых впечатлений, — то я решился напечатать записанные мною рассказы.
По книжной части библиотека моя, состоявшая из двенадцати частей «
Детского чтения» и «Зеркала добродетели», была умножена двумя новыми книжками: «
Детской библиотекой» Шишкова и «
Историей о Младшем Кире и возвратном походе десяти тысяч Греков, сочинения Ксенофонта».
Врожденную охоту к этому роду занятий и наблюдений и вообще к натуральной
истории возродили во мне книжки «
Детского чтения».
Неточные совпадения
— Меня беспокоит Лидия, — говорила она, шагая нога в ногу с сыном. — Это девочка ненормальная, с тяжелой наследственностью со стороны матери. Вспомни ее
историю с Туробоевым. Конечно, это
детское, но… И у меня с нею не те отношения, каких я желала бы.
Мы могли бы не ссориться из-за их
детского поклонения
детскому периоду нашей
истории; но принимая за серьезное их православие, но видя их церковную нетерпимость в обе стороны, в сторону науки и в сторону раскола, — мы должны были враждебно стать против них.
Я с удивлением смотрел на
детскую беспечность, с которой старый жандарм мне рассказывал эту
историю. И он, как будто догадавшись или подумав в первый раз о ней, добавил, успокаивая меня и примиряясь с совестью:
В конце 1843 года я печатал мои статьи о «Дилетантизме в науке»; успех их был для Грановского источником
детской радости. Он ездил с «Отечественными записками» из дому в дом, сам читал вслух, комментировал и серьезно сердился, если они кому не нравились. Вслед за тем пришлось и мне видеть успех Грановского, да и не такой. Я говорю о его первом публичном курсе средневековой
истории Франции и Англии.
Они рассказывали о своей скучной жизни, и слышать это мне было очень печально; говорили о том, как живут наловленные мною птицы, о многом
детском, но никогда ни слова не было сказано ими о мачехе и отце, — по крайней мере я этого не помню. Чаще же они просто предлагали мне рассказать сказку; я добросовестно повторял бабушкины
истории, а если забывал что-нибудь, то просил их подождать, бежал к бабушке и спрашивал ее о забытом. Это всегда было приятно ей.