Цитаты со словом «книжка»
После моего выздоровления я начинаю помнить себя уже дитятей, не крепким и резвым, каким я сделался впоследствии, но тихим, кротким, необыкновенно жалостливым, большим трусом и в то же время беспрестанно, хотя медленно, уже читающим детскую
книжку с картинками под названием «Зеркало добродетели».
Я всякий день читал свою единственную
книжку «Зеркало добродетели» моей маленькой сестрице, никак не догадываясь, что она еще ничего не понимала, кроме удовольствия смотреть картинки.
Эту детскую
книжку я знал тогда наизусть всю; но теперь только два рассказа и две картинки из целой сотни остались у меня в памяти, хотя они, против других, ничего особенного не имеют.
Наконец, «Зеркало добродетели» перестало поглощать мое внимание и удовлетворять моему ребячьему любопытству, мне захотелось почитать других
книжек, а взять их решительно было негде; тех книг, которые читывали иногда мой отец и мать, мне читать не позволяли.
Он услышал как-то от моих родителей, что я мальчик прилежный и очень люблю читать
книжки, но что читать нечего.
Меня отыскали лежащего с
книжкой.
Должны были отнять
книжку, несмотря на горькие мои слезы.
После обеда я опять схватил
книжку и читал до вечера.
Книжек всего было двенадцать, и те не по порядку, а разрозненные.
Я читал свои
книжки с восторгом и, несмотря на разумную бережливость матери, прочел все с небольшим в месяц.
Я собрался прежде всех: уложил свои
книжки, то есть «Детское чтение» и «Зеркало добродетели», в которое, однако, я уже давно не заглядывал; не забыл также и чурочки, чтоб играть ими с сестрицей; две книжки «Детского чтения», которые я перечитывал уже в третий раз, оставил на дорогу и с радостным лицом прибежал сказать матери, что я готов ехать и что мне жаль только оставить Сурку.
Сердце у меня опять замерло, и я готов был заплакать; но мать приласкала меня, успокоила, ободрила и приказала мне идти в детскую — читать свою
книжку и занимать сестрицу, прибавя, что ей теперь некогда с нами быть и что она поручает мне смотреть за сестрою; я повиновался и медленно пошел назад: какая-то грусть вдруг отравила мою веселость, и даже мысль, что мне поручают мою сестрицу, что в другое время было бы мне очень приятно и лестно, теперь не утешила меня.
Мать весело разговаривала с нами, и я неумолкаемо болтал о вчерашнем дне; она напомнила мне о моих
книжках, и я признался, что даже позабыл о них.
Наконец, кончив повесть об умершей с голоду канарейке и не разжалобясь, как бывало прежде, я попросил позволения закрыть
книжку и стал смотреть в окно, пристально следя за синеющею в стороне далью, которая как будто сближалась с нами и шла пересечь нашу дорогу; дорога начала неприметно склоняться под изволок, и кучер Трофим, тряхнув вожжами, весело крикнул: «Эх вы, милые, пошевеливайтесь!
Мать дорогой принялась мне растолковывать, почему не хорошо так безумно предаваться какой-нибудь забаве, как это вредно для здоровья, даже опасно; она говорила, что, забывая все другие занятия для какой-нибудь охоты, и умненький мальчик может поглупеть, и что вот теперь, вместо того чтоб весело смотреть в окошко, или читать
книжку, или разговаривать с отцом и матерью, я сижу молча, как будто опущенный в воду.
Все это она говорила и нежно и ласково, и я как будто почувствовал правду ее слов, успокоился несколько и начал вслух читать свою
книжку.
Наконец я надоел своими вопросами, и мне приказали или читать
книжку, или играть с сестрицей.
Книжка не шла мне в голову, и я принялся разбирать свои камешки и чертовы пальцы, показывая, называя и рассказывая об их качествах моей сестре.
Я ободрился и разговорился, особенно о
книжках и о дороге.
Видя мать бледною, худою и слабою, я желал только одного, чтоб она ехала поскорее к доктору; но как только я или оставался один, или хотя и с другими, но не видал перед собою матери, тоска от приближающейся разлуки и страх остаться с дедушкой, бабушкой и тетушкой, которые не были так ласковы к нам, как мне хотелось, не любили или так мало любили нас, что мое сердце к ним не лежало, овладевали мной, и мое воображение, развитое не по летам, вдруг представляло мне такие страшные картины, что я бросал все, чем тогда занимался:
книжки, камешки, оставлял даже гулянье по саду и прибегал к матери, как безумный, в тоске и страхе.
Тетушка, Евсеич и нянька Агафья употребляли все усилия, чтоб успокоить меня
книжками, штуфами, игрушками и разговорами...
Я очень помню, что пускался в разные выдумки и рассказывал разные небывалые со мной приключения, некоторым основанием или образцом которых были прочитанные мною в
книжках или слышанные происшествия.
Я попросил один раз у тетушки каких-нибудь
книжек почитать.
Обе
книжки сделали на меня сильное впечатление.
Я стал рассеянно играть с сестрицей, рассеянно читать свои
книжки и слушать рассказы Евсеича.
Воображаемые картины час от часу становились ярче, и, сидя за
книжкой над каким-нибудь веселым рассказом, я заливался слезами.
Милая моя сестрица не отходила от меня ни на шаг: часто она просила меня поиграть с ней, или почитать ей
книжку, или рассказать что-нибудь.
Они воспитывались в Москве, в университетском благородном пансионе, любили читать
книжки и умели наизусть читать стихи; это была для меня совершенная новость: я до сих пор не знал, что такое стихи и как их читают.
По книжной части библиотека моя, состоявшая из двенадцати частей «Детского чтения» и «Зеркала добродетели», была умножена двумя новыми
книжками: «Детской библиотекой» Шишкова и «Историей о Младшем Кире и возвратном походе десяти тысяч Греков, сочинения Ксенофонта».
«Детская библиотека», сочинение г. Камне, переведенная с немецкого А. С. Шишковым, особенно детские песни, которые скоро выучил я наизусть, привели меня в восхищение [Александр Семеныч Шишков, без сомнения, оказал великую услугу переводом этой
книжки, которая, несмотря на устарелость языка и нравоучительных приемов, до сих пор остается лучшею детскою книгою.
Половина скамеек была занята мальчиками разных возрастов; перед ними лежали на столах тетрадки,
книжки и аспидные доски; ученики были пребольшие, превысокие и очень маленькие, многие в одних рубашках, а многие одетые, как нищие.
Мне позволили взять с собою только несколько
книжек.
Она знала, до чего я был охотник, и сейчас стала просить, чтоб я почитал ей
книжку, которая лежала в боковой сумке; но я не стал даже и читать, так мне было грустно.
Книги для развлеченья получала она из библиотеки С. И. Аничкова; для усыпленья же употреблялись мои детские
книжки, а также Херасков и Сумароков.
Я и прежде сам замечал большую перемену в бабушке; но особенное вниманье мое на эту перемену обратил разговор отца с матерью, в который я вслушался, читая свою
книжку.
Я знал все это наперед и боялся, что мне будет скучно в гостях; даже на всякий случай взял с собой
книжки, читанные мною уже не один раз.
Она в своей жизни много видела, много вытерпела, и ее рассказы были любопытнее
книжек.
Я не мог оторваться от
книжки, и добрый хозяин подарил мне два тома этих волшебных сказок: у него только их и было.
Я давно уже перестал гулять и почти все время проводил с матерью в ее новой горнице, где стояла моя кроватка, лежали мои
книжки, удочки, снятые с удилищ, и камешки.
После нашего позднего обеда мать ушла к гостям, а мы с сестрицей принялись устраивать мое маленькое хозяйство, состоявшее в размещении
книжек, бумаги, чернильницы, линейки и проч.
Мать, в свою очередь, пересказывала моему отцу речи Александры Ивановны, состоявшие в том, что Прасковью Ивановну за богатство все уважают, что даже всякий новый губернатор приезжает с ней знакомиться; что сама Прасковья Ивановна никого не уважает и не любит; что она своими гостями или забавляется, или ругает их в глаза; что она для своего покоя и удовольствия не входит ни в какие хозяйственные дела, ни в свои, ни в крестьянские, а все предоставила своему поверенному Михайлушке, который от крестьян пользуется и наживает большие деньги, а дворню и лакейство до того избаловал, что вот как они и с нами, будущими наследниками, поступили; что Прасковья Ивановна большая странница, терпеть не может попов и монахов, и нищим никому копеечки не подаст; молится богу по капризу, когда ей захочется, — а не захочется, то и середи обедни из церкви уйдет; что священника и причет содержит она очень богато, а никого из них к себе в дом не пускает, кроме попа с крестом, и то в самые большие праздники; что первое ее удовольствие летом — сад, за которым она ходит, как садовник, а зимою любит она петь песни, слушать, как их поют, читать
книжки или играть в карты; что Прасковья Ивановна ее, сироту, не любит, никогда не ласкает и денег не дает ни копейки, хотя позволяет выписывать из города или покупать у разносчиков все, что Александре Ивановне вздумается; что сколько ни просили ее посторонние почтенные люди, чтоб она своей внучке-сиротке что-нибудь при жизни назначила, для того чтоб она могла жениха найти, Прасковья Ивановна и слышать не хотела и отвечала, что Багровы родную племянницу не бросят без куска хлеба и что лучше век оставаться в девках, чем навязать себе на шею мужа, который из денег женился бы на ней, на рябой кукушке, да после и вымещал бы ей за то.
Несмотря, однако же, на все предосторожности, я как-то простудился, получил насморк и кашель и, к великому моему горю, должен был оставаться заключенным в комнатах, которые казались мне самою скучною тюрьмою, о какой я только читывал в своих
книжках; а как я очень волновался рассказами Евсеича, то ему запретили доносить мне о разных новостях, которые весна беспрестанно приносила с собой; к тому же мать почти не отходила от меня.
В первый день напала на меня тоска, увеличившая мое лихорадочное состояние, но потом я стал спокойнее и целые дни играл, а иногда читал
книжку с сестрицей, беспрестанно подбегая, хоть на минуту, к окнам, из которых виден был весь разлив полой воды, затопившей огород и половину сада.
Около самого дома древесной тени не было, и потому мы вместе с сестрицей ходили гулять, сидеть и читать
книжки в грачовую рощу или на остров, который я любил с каждым днем более.
Врожденную охоту к этому роду занятий и наблюдений и вообще к натуральной истории возродили во мне
книжки «Детского чтения».
Целый день я чувствовал себя как-то неловко; к тетушке даже и не подходил, да и с матерью оставался мало, а все гулял с сестрицей или читал
книжку.
Старшая из них, А. П., была мне ровесница и так же, как я, очень любила читать
книжки.
Мать говорила очень долго и так хорошо, как и в
книжках не пишут.
Цитаты из русской классики со словом «книжка»
Алексей вынул из кармана карандаш и записную
книжку, и Акулина выучилась азбуке удивительно скоро.
Доктор сидел за столом и что-то писал на клочке бумажки, который он вырвал из записной
книжки.
Пушкин и Жуковский были для них литература (а не так, как для меня,
книжки в желтом переплете, которые я читал и учил ребенком).
Я дорогой, от скуки, набрасывал на станциях в записную
книжку беглые заметки о виденном.
Он ничему не учился и ничего не читал, а она сколько умных
книжек перечитала.
Ассоциации к слову «книжка»
Синонимы к слову «книжка»
Предложения со словом «книжка»
- Свободное время она посвящала чтению и не забывала делать в своей любимой записной книжке заметки обо всём, что казалось ей интересным.
- У валуна, устроившись прямо на бордюре, читал книжку очень серьёзный мальчик с волосами до плеч.
- Можно назвать три крупнейшие организации, где можно заказать и получить бланки трудовых книжек нового образца.
- (все предложения)
Сочетаемость слова «книжка»
Значение слова «книжка»
КНИ́ЖКА, -и, род. мн. -жек, дат. -жкам, ж. 1. Разг. То же, что книга (в 1 и 2 знач.). Интересная книжка. Телефонная книжка. (Малый академический словарь, МАС)
Все значения слова КНИЖКА
Афоризмы русских писателей со словом «книжка»
Дополнительно