Неточные совпадения
Мать моя сияла блаженством; она плакала, смеялась, всех обнимала, особенно Упадышевского и Евсеича,
благодарила бога.
В тот же день, вечером, мы с
матерью ездили к доктору Бенису
благодарить и проститься.
Итак оставалось
благодарить Бениса словами, слезами и молитвами за него богу — и
мать благодарила так от души, так горячо, что Бенис и жена его были очень растроганы.
Что касается до меня, то я как-то не растрогался, и хотя я очень хорошо знал, что единственно Бенису обязан за освобождение из гимназии, но я не заплакал и
благодарил очень вяло и пошло, за что
мать после мне очень пеняла.
Мать обратилась к Бенису и так мастерски написала историю моей болезни, что доктор пришел в восхищение от ее описания,
благодарил за него, прислал мне чай и пилюли и назначил диету.
Все дела наши,
благодаря участию Упадышевского, устроились без всякого затруднения, и через месяц отец,
мать и сестрица уехали в Аксаково; но в продолжение этого месяца Григорий Иваныч, умевший оценить мою
мать, часто бывал у нас, хотя считался большим домоседом, и прочная, на взаимном уважении основанная дружба, доказанная впоследствии многими важными опытами, образовалась между ними.
Но это неправда: моя
мать всегда умела ценить и уважать простодушных и бесхитростных людей; она искренно советовала Евгенье Степановне выйти замуж за доброго человека, и Евгенья Степановна
благодарила ее за эти советы во всю свою жизнь.
Напротив того, Павел
поблагодарил мать холодно («точно укусить хотел»), тотчас же вышел в отставку («так, без материнского благословения, как оглашенный, и выскочил на волю!») и поселился в Дубровине.
Возвратись домой, Маня немножко сплакнула,
поблагодарила мать за ее любовь и внимание и тихо заключилась в свою комнатку. С тех пор сюда не входил никто, кроме Иды, которая сообщала мне иногда по секрету, что Маня до жалости грустна и все-таки по временам тяжело задумывается.
Неточные совпадения
Г-жа Простакова. Ты же еще, старая ведьма, и разревелась. Поди, накорми их с собою, а после обеда тотчас опять сюда. (К Митрофану.) Пойдем со мною, Митрофанушка. Я тебя из глаз теперь не выпущу. Как скажу я тебе нещечко, так пожить на свете слюбится. Не век тебе, моему другу, не век тебе учиться. Ты,
благодаря Бога, столько уже смыслишь, что и сам взведешь деточек. (К Еремеевне.) С братцем переведаюсь не по-твоему. Пусть же все добрые люди увидят, что мама и что
мать родная. (Отходит с Митрофаном.)
Она улыбалась тому, что, хотя она и говорила, что он не может узнавать, сердцем она знала, что не только он узнает Агафью Михайловну, но что он всё знает и понимает, и знает и понимает еще много такого, чего никто не знает, и что она,
мать, сама узнала и стала понимать только
благодаря ему.
Княжна подошла к своей
матери и рассказала ей все; та отыскала меня в толпе и
благодарила. Она объявила мне, что знала мою
мать и была дружна с полдюжиной моих тетушек.
Лонгрен поехал в город, взял расчет, простился с товарищами и стал растить маленькую Ассоль. Пока девочка не научилась твердо ходить, вдова жила у матроса, заменяя сиротке
мать, но лишь только Ассоль перестала падать, занося ножку через порог, Лонгрен решительно объявил, что теперь он будет сам все делать для девочки, и,
поблагодарив вдову за деятельное сочувствие, зажил одинокой жизнью вдовца, сосредоточив все помыслы, надежды, любовь и воспоминания на маленьком существе.
Шагая взад и вперед по тесной моей комнате, я остановился перед ним и сказал, взглянув на него грозно: «Видно, тебе не довольно, что я,
благодаря тебя, ранен и целый месяц был на краю гроба: ты и
мать мою хочешь уморить».