Неточные совпадения
Видя безуспешность убеждений, Григорий Иваныч испытал другое средство: на целую неделю оставил он меня на свободе с утра до вечера бегать с
ружьем до упаду, до совершенного истощения; он надеялся, что я опомнюсь сам, что пресыщение
новой охотой и усталость возвратят мне рассудок; но напрасно: я не выпускал
ружья из рук, мало ел, дурно спал, загорел, как арап, и приметно похудел.
Я уверял ее, но, к сожалению, никогда не мог уверить вполне, что сам горячо люблю Григорья Иваныча, что только в семействе и в деревне развлекся я разными любимыми предметами и
новою, еще неиспытанною мною, охотою с
ружьем, но что в городе я об одном только и думаю, как бы заслужить любовь и одобрение моего воспитателя, и что одно его ласковое слово делает меня вполне счастливым.
— Ну… Встретились за городом. Он ходил
новое ружье пробовать. Пошли вместе. Я спросил: почему не берет выкуп за голубей? Он меня учить начал и получил в ухо, — тут черт его подстрекнул замахнуться на меня ружьем, а я ружье вырвал, и мне бы — прикладом — треснуть…
Левша на все их житье и на все их работы насмотрелся, но больше всего внимание обращал на такой предмет, что англичане очень удивлялись. Не столь его занимало, как
новые ружья делают, сколь то, как старые в каком виде состоят. Все обойдет и хвалит, и говорит:
Неточные совпадения
Первый вышел Васенька Весловский в больших
новых сапогах, доходивших до половины толстых ляжек, в зеленой блузе, подпоясанной
новым, пахнущим кожей патронташем, и в своем колпачке с лентами, и с английским новеньким
ружьем без антапок и перевязи.
На голове была развалина какой-то шляпы, но
ружье новой системы было игрушечка, и ягдташ и патронташ, хотя истасканные, были наилучшей доброты.
Степан Аркадьич, сойдя вниз, сам аккуратно снял парусинный чехол с лакированного ящика и, отворив его, стал собирать свое дорогое,
нового фасона
ружье. Кузьма, уже чуявший большую дачу на водку, не отходил от Степана Аркадьича и надевал ему и чулки и сапоги, что Степан Аркадьич охотно предоставлял ему делать.
— Я сначала попробовал полететь по комнате, — продолжал он, — отлично! Вы все сидите в зале, на стульях, а я, как муха, под потолок залетел. Вы на меня кричать, пуще всех бабушка. Она даже велела Якову ткнуть меня половой щеткой, но я пробил головой окно, вылетел и взвился над рощей… Какая прелесть, какое
новое, чудесное ощущение! Сердце бьется, кровь замирает, глаза видят далеко. Я то поднимусь, то опущусь — и, когда однажды поднялся очень высоко, вдруг вижу, из-за куста, в меня целится из
ружья Марк…
Когда некоторые вожди являлись с покорностью, от них требовали выдачи оружия и скота, но они приносили несколько
ружей и приводили вместо тысяч десятки голов скота, и когда их прогоняли, они поневоле возвращались к оружию и с
новой яростью нападали на колонию.