Как только уехали мои родители, Упадышевский взял меня за руку,
отвел в класс чистописания, представил учителю, рекомендовал как самого благонравного мальчика и просил особенно мной заняться.
Неточные совпадения
Меня
отвезли поутру
в десять часов:
классы только что переменились, и все ученики находились
в классных комнатах наверху.
По окончании
классов Упадышевский встретил меня у дверей и, сказав: «Матушка тебя дожидается»,
отвел меня
в приемную залу.
Упадышевский опять сам
отвел меня
в учебные комнаты, и я попал опять
в тот же
класс чистописания и потом
в класс к священнику.
Притом надобно и то сказать, что я
проводил там по большей части классное время, а
в классах самолюбие мое постоянно было ласкаемо похвалами учителей и некоторым уважением товарищей, что, однако, не мешало мне играть и резвиться с ними во всякое свободное время и при всяком удобном случае.
Последний вызвал по именам шестнадцать человек из высшего
класса,
в том числе, разумеется, старшего Княжевича, и под прикрытием вооруженных солдат приказал
отвести их
в карцер.
Неточные совпадения
Но когда вышедший вслед за ним Степан Аркадьич, увидав его на лестнице, подозвал к себе и спросил, как он
в школе
проводит время между
классами, Сережа, вне присутствия отца, разговорился с ним.
— Вообще выходило у него так, что интеллигенция — приказчица рабочего
класса, не более, — говорил Суслов, морщась, накладывая ложкой варенье
в стакан чаю. — «Нет, сказал я ему, приказчики революций не делают, вожди, вожди нужны, а не приказчики!» Вы, марксисты, по дурному примеру немцев, действительно становитесь
в позицию приказчиков рабочего
класса, но у немцев есть Бебель, Адлер да — мало ли? А у вас — таких нет, да и не дай бог, чтоб явились…
провожать рабочих
в Кремль, на поклонение царю…
Видишь, действие у меня происходит
в шестнадцатом столетии, а тогда, — тебе, впрочем, это должно быть известно еще из
классов, — тогда как раз было
в обычае
сводить в поэтических произведениях на землю горние силы.
Но дети уже не спят. Ожидание предстоящего выезда спозаранку волнует их, хотя выезд назначен после раннего обеда, часов около трех, и до обеда предстоит еще
провести несколько скучных часов за книжкой
в классе. Но им уже кажется, что на конюшне запрягают лошадей, чудится звон бубенчиков и даже голос кучера Алемпия.
Сквозь автоматическую оболочку порой, однако, прорывается что-то из другой жизни. Он любит рассказывать о прошлом.
В каждом
классе есть особый мастер, умеющий
заводить Лемпи, как часовщик
заводит часы. Стоит тронуть какую-то пружину, — старик откладывает скучный журнал, маленькие глазки загораются масленистым мерцанием, и начинаются бесконечные рассказы…